выделяют помещение и какие-то там деньги (невестой была студентка нашего института), а за это — спиртное на мероприятии как бы не пьют.

Мы с приятелем смотрели на свадьбу из окна общаги, поскольку со стороны невесты нас не пригласили, а жениха мы вообще не знали – даже в лицо. Но один из приглашенных, наш общий друг, где-то уже во второй половине свадьбы зашел за нами, провел в столовую и усадил за стол, в закуток.

Здесь мы, как и все остальные, пили из чайника, наливая в чашки, какой-то дрянной красный портвейн — такова была договоренность с партийно-профсоюзными властями: вроде как все пьют чай.

При Советской власти все привыкли соблюдать правила игры и поэтому действительно посасывали мелкими глотками всю эту гадость из чашечек, да еще и пряники туда макали. Понимающие люди меня поддержат – это самый действенный способ схватить глубокий кайф.

Изрядно набравшись, пошли с дружком в туалет. А там стоит, покачиваясь – сильно покачиваясь! — паренек. Ему явно плохо. А одет не то, что мы, нищие студенты, — костюмчик, белая рубашечка, галстучек чуть ли не французский. Мы с Саней переглянулись: надо выручать парня. Взяли его под ручки, потащили к себе в общагу. Положили бедняжку на кровать, пытаемся взять у него интервью — кто он вообще такой, но тот ни гу-гу.

Утром встаю – парень еще спит. Не стал будить, выхожу на улицу. Там натуральный кипеж – все, включая милицию, ищут пропавшего со свадьбы жениха.

Я, конечно, понял, где он находится – но далеко не сразу.

нанялся я подрабатывать летом ночным техником. В жилом комплексе. Практически все время спал на грязном диване, но случались и аварийные вызовы.

Один из которых прозвучал ближе к утру. Из домика секьюрити. По высшему коду опасности. Подозревая ужасное, я буквально примчался, захватив огнетушитель. Но оказалось, что все спокойно. В офисе было тихо, свет горел, и все вроде было в порядке. Кроме очень сердитого нового охранника. Я с трудом не заржал от его вида. Наверное, каждый встречал подобный персонаж. Ну, который воспринимает работу секьюрити не как временное несчастье нормального человека, а очень всерьез. То есть любовно ушивает и наглаживает эту дурацкую форму, драит [м]ляхи с пряжками. Постоянно таскает бронежилет с двумя фонариками, газовым баллончиком и наручниками. Вечера проводит между качалкой и любованием в зеркале. Копит на каску НАТО. Старается всегда выглядеть озабоченным, для чего насупливает брови. Ну, а дежурства проводит в просмотре полицейских сериалов.

Образ вертухая завершали черные очки, ну как без них. Ноги же, сами понимаете, покоились на столе. В ботинках по колено. Возможно, с кинжалами внутри. И он нервно жевал резинку.

Старательно копируя американского сержанта, охранник изволили начать орать. На входе офиса не горит свет! Это диверсия! Периметр беззащитен! Das ist Sabotage! Бездельники! Расстрельят! Глаза горели, а слюни летели.

Вздохнув, я молча показал убогому пальцем на стенку в метре позади него. Тот затих и повернул туда свою бритую башку. Затем я обошел его кресло, и демонстративно включил обычный выключатель. Под которым была надпись: "освещение крыльца". Вход осветился.

Затем закинул на плечо огнетушитель, и поплелся к себе. Еще был шанс поспать пару часов...