Особенности наркоза в условиях тюремного заключения.

Скажу сразу — я наивно заблуждался.

Закончив свою карьеру клинического инструктора и перейдя на вольные хлеба частной практики — я полагал, что больше обучением медиков я не буду заниматься, преподавание ушло в прошлое…

Ошибался. Американская медицина построена на взаимном обучении, причём непрерывном. Коллеги учатся друг у друга, я наставляю своих сестёр, тренировки включены в рабочие часы — медсёстры-менторы постоянно работают над практическими навыками среднего медперсонала.

И, несмотря на захолустье и маленькие размеры — в нашем госпитале проходят ротации и студенты медвузов и медсестринских школ, а также есть программа подготовки ассистентов врачей.

Ну, а иногда мне звонят из местной школы — есть подросток, интересующийся медициной, можно ли ему пару дней походить за вами и увидеть медицину изнутри. Никогда не отказываю, из эгоистических побуждений — эти ребятки будут моими врачами или медсёстрами в совсем уже, увы, недалёком будущем.

И есть у меня любимый вопрос, который я задаю почти всем: что сложнее, взлёт или посадка, начало наркоза или его окончание?

Вопрос несложный, на наблюдательность и логику, шансы угадать ответ — 50%.

И, неизбежно, две трети ответов — неправильные.

Да, взлёт выглядит более энергичным и драматическим, посадка выглядит нудной и простой.

Тем не менее — после 40 лет в окопах медицины — именно окончание является наиболее значимым и сложным.

Когда я ввожу в наркоз — это практически просто применение моих навыков, где я делаю что положено и участие пациента в этом — минимальное.

А вот посадка — это тот момент, когда мой контроль заканчивается и пациент переходит, частично, на автономное состояние.

То есть — не всё и всегда зависит от анестезиолога, в этом танго появляется второй участник, пациент. И этот второй участник должен убедить меня в своей автономности. Как? Следуя моим командам — кивните, если слышите, подымите голову, откройте глаза, глубоко вдохните.

Я очень старомодный анестезиолог, в моей юности наркоз был куда опаснее — так что я никогда не тороплюсь, перевожу в пробудительную палату только если я доволен состоянием пациента.

Ну, и если я вас не убедил — именно пробуждение и поведение во время него — весьма разнообразно и непредсказуемо, смех, слёзы, мат-перемат, угрозы, "пасть порву! ", делириум. И что интересно — раз на раз не приходится, я тут уже четверть века, множество повторных пациентов — и дав наркоз 5 раз одному и тому же пациенту — я не возьмусь предсказать его пробуждение в 6-й раз.

Так, увлёкся, разговор пойдёт о наркозах заключенным, отбывающим наказание в местной федеральной тюрьме.

Точнее, об их охране.

Охрана зэков из тюрьмы максимально строгого режима, к счастью, в прошлом, эту часть тюрьмы просто перевели. Зэки там были — монстры, убийцы шерифов, полицейских, охранников, особо опасные террористы.

Всё было очень по-взрослому серьёзно: 6 охранников, в бронежилетах, с оружием наизготовку, кандалы на руках и ногах. Два охранника, один в операционной, один снаружи, напротив двери в операционную.

Кандалы снимали после ввода в наркоз — ничего металлического быть не должно, можно страшно обжечь при применение электрической коагуляции.

Вместо этого — временные пластмассовые кандалы.

Всё это — в прошлом, сейчас заключенные намного менее опасные, режим средней и минимальной строгости.

Минимальной — их подвозят к госпиталю и отпускают на лечение, затем по звонку приезжает охранник и забирает, одеты они, как правило, в гражданскую одежду.

Средней тяжести — наручники и два вооружённых охранника, один из которых переодевается в хирургическую униформу и следует за пациентом в операционную.

Рутина, я хорошо знаю многих охранников, практически в лицо.

Ничего, кроме взаимного уважения, я от них не видел. Один раз, правда, я вспылил — я смотрю пациента в палате, а стражи смотрят футбол, с максимальной громкостью — пришлось выдернуть штепсель телевизора.

В остальном — по окончанию взаимодействия — я никогда не забываю их поблагодарить за их работу, они меня хорошо знают, я заботливо к ним отношусь, операции могут идти часами, удобное кресло я им всегда найду.

А вот, наконец, и история.

Уехал в отпуск, вернулся — зэк на операцию, наркоз прошёл штатно, то есть скучно, что хорошо.

Начинаю будить — страж вскочил и надел наручники и ножные кандалы.

Хм… странно и необычно, максимум одну руку приковывают к носилкам или больничной постели. Стражник молодой, мне незнакомый, на моё недоумение он пояснил: его так научил его более опытный сослуживец, якобы так лучше для персонала операционной. Я пожал плечами — ничего более мощного, чем мои препараты, в медицине — нет. Суета с наручниками и кандалами мне показалась чрезмерной. Я, грешным делом, подумал — молодой, научится.

И надо же такому случиться — через день ещё один зэк, а потом ещё один.

И у всех охранников — одинаковый модус операнди, тотальное применение железных оков.

На третий раз я не выдержал: ребята, это что-то новое и избыточное, мы раньше обходились без этого, у вас новые правила, новые инструкции?

Всё оказалось гораздо проще и глупее.

Пока я был в отпуске — зэк проснулся и принялся буянить, посленаркозный делириум, вещь достаточно обычная и контролируемая моими медикаментам.

То ли операционная команда растерялась, то ли не в меру инициативный охранник решил поучаствовать — результатом стал полностью закованный зэк. Делириум, кстати, продолжился и стал хуже — пациенты в этом помрачённом состоянии не выносят физические ограничения, выход тут один — ввести в лёгкий наркоз и попытаться позже разбудить в более благоприятных условиях.

Или, короче: эта не ваша проблема, ребята, ситуация медицинская, а не пенитенциарная.

Ещё короче: сидите и не вмешивайтесь, пока я вам не дал отмашку на перевод.

И расскажите это всем вашим сотрудникам, пока это не стало привычкой, рутину тяжело ломать, а то вот возьмут и создадут новый ноу-хау пробуждения больного. Я, кстати, здесь съязвил и поинтересовался — вы же тоже бываете моими пациентами, ребята вы здоровые и могучие — мне вас тоже заковывать в наручники перед пробуждением? Ну, типа, новое слово в анестезиологии — хорошо зафиксированный пациент в лекарствах не нуждается!!

Шутки шутками — но если я ещё один раз это увижу — звоню вашему капитану и извещаю администрацию госпиталя.

Права на лечение и медицинские стандарты тюремное заключение не отменяет.

И что лечение и заключенного и его охраны — ничем не отличается.

Мораль? Да какая там мораль, просто совет-пожелание — да обойдёт вас нужда в анестезиологах и тюремных охранников!

Совет от диетолога:

Если хотите научиться медленнее есть, главный способ — это класть вилку на тарелку после каждого отправления еды в рот, а не держать в руках. Если это бутерброд или сэндвич, то его тоже после каждого укуса выпускать из рук. Попробуйте и увидите.

Отклик:

Попробовал. Съел всё, что было в холодильнике. Но медленно.

Официально: люди могут дышать через жопу.

Учёные из США и Японии доказали, что для дыхания человеку достаточно ануса. Исследователи опробовали новый способ дыхания на 27 добровольцах – и он оказался успешным.

Испытуемые отметили только лёгкий дискомфорт в животе. Побочных эффектов не выявлено. Метод назвали "вентиляция кишечника". 20 человек использовали его в течение часа.

На сегодня исследования продолжаются. Этот способ может спасти людей при частичной или полной потере функции лёгких.

Дайте этим ребятам Нобелевку...

Я уезжал в 1989-м. Перед отъездом полагалось "сделать зубы", т. к. все знали, что в США очень дорогая медицина. Поскольку хорошие врачи к тому времени уже уехали, я пошел к одному доценту мединститута. Он взял 280 рублей (моя месячная зарплата была 230) и поставил мне два моста, которые через месяц отвалились.

Мне их поставили бесплатно, но меня удивило не это, а то, что не было больно, когда сверлили бор-машиной. Врач тоже был удивлен, но не этим, а моими пломбами, таких пломб в США уже давно не ставили. И еще что-то он не мог понять, позвал других, они смотрели и тоже не поняли, потом пришла русская врач и объяснила, что это такой советский метод.

Поделитесь, кто знает, как сейчас в РФ сверлят, с болью или без? Там штука в том, что зуб надо охлаждать, в рот вставляется трубка, по ней течет вода и боли нет. Просто, но в СССР такого не было, по кр. мере в больницах для обычных людей, не знаю, как обстояло дело в спецклиниках.

Статистика пожарного

Курилка в психбольнице. Старый доктор курит у окна:

— Опять привезли после этого их “раскрытия сердца”. Глаза светятся, про гармонию вещает, а как зовут — не помнит. Уже десятый за год. Сколько лет работаю — одно и то же: полезли в душу без опоры — кукуху сносит.

Молодой помолчал и говорит: