везение, когда случайно выученный вопрос, один из сотни, спасает на экзамене, всё-таки трудно сюда отнести. Истинная халява, базирующаяся на священном принципе недеяния, приходит без малейшего напряжения со стороны получателя.

О ней и речь.

Советская власть попрощалась с нами, когда я учился на третьем курсе. Одновременно нам помахал ручкой и союз нерушимый, но это событие мало кем было воспринято как значимое, особенно в нашем поколении. Помню, как на первом после подписания Алма-Атинских соглашений и новогоднего обращения Задорнова к народу на семинаре по немецкому языку преподавательница задала нам наводящий вопрос: "Как называется наша страна? " "Russland", хором ответила наша небольшая группа, включая и обычно молчащего двоечника Ника. Ник был при этом почти отличником по профильным предметам, а вот по-немецки смог выучить только фразу "Ja, das stimmt! "Этой фразой он всегда отвечал на многословные сетования немки по поводу своей неуспеваемости.

Замешавшаяся немка, как оказалось, вознамерилась ознакомить нас с новоявленной конструкцией "Gemeinschaft der Unabh? ngigen Staaten" ("Содружество Независимых Государств"), и начала рассуждать про "бОльшую страну". Мы ее выслушали и пожали плечами.

А вот уход советской власти был длительным, многоступенчатым и заметным. Еще на первом курсе покинула нас, казавшаяся доселе незыблемой в вузовских программах "История КПСС". Но свято место не могло быть даже наполовину пустым, и мы оказались слушателями уникального предмета под названием "Социально-политическая история двадцатого века", которую, по созвучию с постоянно бывшей тогда на слуху болезнью, все немедленно окрестили "СПИДвека". Видимо, сокращение не порадовало начальство, и уже следующий курс увидел в своем расписании просто "Историю Отечества". Ну а мы встретили новый предмет с большим энтузиазмом. Еще бы: и преподаватели, и студенты были избавлены от необходимости тупо твердить, что учение Маркса истинно, потому что оно верно. Мы могли свободно обсуждать и анализировать события подходившего к концу века. Студентам, которые уделяли внимание непрофильным, "гуманитарным" предметам, случалось ходить на лекции и даже семинары в другие группы, если там разбирались какие-то интересные аспекты недавней истории, и, в итоге, мы хорошо познакомились с преподавателями истфака, а те, в свою очередь, были в восторге от аудитории (в смысле, студентов) физического факультета.

На следующий год по старой программе нас ожидало марксистско-ленинское обществознание или что-то вроде того. Но, не забудьте, советское настоящее уже уходило в прошлое. На этой волне в учебной программе появилась новомодная социология. Не менее модный плюрализм побудил не то что бы сделать этот предмет совсем факультативным, но дать студентам альтернативу в виде спецкурсов самых популярных историков. Таким образом, расписание ознаменовалось базовым курсом социологии и тремя альтернативными историческими спецкурсами, на один из которых я и записался.

Может быть, выше я создал у кого-то ложное впечатление, что все студенты-физики с удовольствием, добровольно и с песней изучали историю и прочую гуманитарщину? Спешу исправиться: отнюдь нет. Да, немало студентов записалось на альтернативные исторические курсы. Но еще большее количество забило на гуманитарные предметы вообще, надеясь в итоге как-нибудь потом выкрутиться. Поэтому, когда на каждый из предметов явилось и записалось по два десятка студентов, никто из преподавателей не удивился. Историки – потому что, несмотря на все свои восторги, не питали иллюзий по поводу лени студентов вообще и лени студентов-физиков в отношении гуманитарных дисциплин в частности. Социолог – потому что плохо себе представлял масштабы физического факультета.

А масштабы эти были немаленькими. Если не ошибаюсь, физфак тогда был самым населенным факультетом МГУ, предоставляя 450 мест на курсе. Кроме того, именно в это время бесславно завершилась спецоперация, ой, то есть ввод ограниченного контингента советских войск, сменившийся выводом означенного контингента. Государство снизило уровень потребления живой силы возраста 18+ и даже отрыгнуло часть этой силы, вернув призванных со студенческой скамьи срочников обратно на эту скамью, естественно, в начало учебного года. Этот кульбит увеличил численность нашего курса до 600 человек.

Подозревая, что может ожидать их в конце семестра, историки в течение него распределили между ходившими к ним студентами темы рефератов (которые тогда из интернета скачивать было не принято?), на предпоследнем занятии оные рефераты собрали, на последнем – рассказали о результатах проверки, обсудили и выставили зачёты. И попрощались с гостеприимным физфаком, предоставив принимать зачет в назначенный для этого день, преподавателю основной дисциплины, то есть социологу.

Теперь пора представить действующих лиц. Это трое моих однокурсников, приятелей, можно, наверное, даже сказать, друзей. Димон – атлетически сложенный парень, абсолютно уверенный в себе в общении с девушками, во время игры в футбол, позже – в общении с клиентами в бизнесе, короче, везде, кроме экзаменов. Причина последнего была непонятна, ибо физику и математику он знал, пожалуй, лучше всех нас. Олег, с которого еще в юности можно было писать портрет мятущегося русского интеллигента, нерешительный, постоянно сомневающийся, но – благодаря то ли выработавшемуся иммунитету к собственной нерешительности, то ли каким-то еврейским корням (а куда же русскому интеллигенту без еврейских корней?) – всегда находивший выход из тупика в который сам себя перед этим загнал. И Лёха, представлявший из себя ботаника в чистом виде, тормозной, в толстых очках с большими диоптриями, вечно удивленный. Делили они одну комнату в Доме студента, каковое уютное учреждение я не смею обозвать "общагой", ибо случалось мне жить и в настоящих общагах.

Так вот, эти три довольно разных человека проявляли единодушие в одном вопросе. Они считали меня главным специалистом по борьбе с гуманитарными предметами, ходить на которые считали пустой тратой времени, и до описываемого момента всегда успешно использовали в этом вопросе принцип: "Делай, как он". Вот и при приближении зачета по социологии они стали выяснять у меня подробности. И, к своему ужасу, обнаружили, что на этот раз поезд уже ушел, записаться туда, где я был, нет никакой возможности, и даже зачеты там уже выставлены. Мои увещевания, что я-то, как лох, весь семестр ходил на занятия, а они вот сейчас как-нибудь проскочат зачёт, не имели успеха.

Наступило хмурое утро дня "икс". Димон впал в уныние, повторяя мантру: "Это надо же, вылететь из-за социологии". Олег умудрился где-то достать соответствующий конспект лекций, порывался их прочесть, но мало что понимал. Лёха, всю предыдущую ночь готовившийся к досдаче физпрактикума, а днём его, наконец, сдавший, спал. Поднять его друзья не сумели, и поплелись на зачёт вдвоём.

Социолог, тем временем, проникся мощью физфака уже в процессе получения ведомостей, а теперь, пока в огромную лекционную аудиторию набивались пять сотен студентов, прикидывал варианты, как принимать зачёт. Вариант просматривался один, и преподаватель приступил к его реализации.

Когда собравшийся курс притих, лектор начал действовать так. Задавал вопрос, выслушивал ответ первого замеченного в поднятии руки студента и выносил вердикт: "да" или "нет". После семи-восьми вопросов он приглашал ответивших верно пройти с зачетками к столу, выставлял им заветную отметку и возвращался к началу процедуры.

Вопросы, казалось, сыпались без какой-то системы, поэтому раздобытый коспект не сильно помгал. Димон продолжал тихо бормотать свою мантру про "вылететь", а Олег лихорадочно шарил по страницам лекций в поисках системы. И, наконец, система была обнаружена! Социолог шёл по темам лекций с конца, при этом внутри каждой четной лекции перебирал вопросы в нормальном порядке, а в нечетных – опять-таки начинал с конца. Излагать суть своего великого открытия было некогда. Олег быстро отыскал в конспекте текущее положение полета мысли лектора и просто шепнул Димону: "Сейчас он спросит, что такое норма по Дюркгейму. Ты поднимаешь руку и отвечаешь, что это вариант поведения, статистически наиболее часто принимаемый обществом". Затем Олег и сам воспользовался плодами своего открытия, и через пару минут, получив зачеты, друзья медленно и торжественно поднимались к выходу из аудитории.

На выходе из аудитории они столкнулись с Лёхой, проснувшимся уже до уровня способности задать вопрос: "Чё там? "Олег вручил Лёхе конспект, готовясь изложить суть своего открытия, но ушедший в состояние эйфории Димон радостно возвестил: "Да там на халяву зачеты ставят! "Лёха кивнул и зашёл в аудиторию.

Дальше всё было просто. Сонный Лёха услышал "на халяву" и увидел небольшую очередь возле стола лектора, состоявшую как вы можете догадаться, из следующей порции ответивших. На сидевших в аудитории Лёха внимания не обратил, ну сидят и сидят, мало ли. Он подошёл в конец очереди, и лектор, уже изрядно офонаревший от количества студентов, внёс заветные записи в зачетку и в ведомость, попутно поругавшись, что Лёха не соизволил сам вписать название предмета и фамилию преподавателя.

Вот это и была она – самая настоящая, чистая, неразбавленная халява.

происхождении слова "богатырь".

Кыригызские пользователи пишут:

"Никаких богатырей у русских не было, это тюркское слово, а значит, и сами богатыри — заимствованная мифология".

Другие добавляют: "То, что вы сделали в мультфильме, — это чистой воды национализм".

Именно так, оказывается, рождаются "сенсации" — мультяшная сказка о приключениях Алёши Поповича и компании вдруг стала поводом для этнополитических лекций.

Создатели "Трёх богатырей" вряд ли задумывались о "геополитическом подтексте". Задача была простая: нарисовать ярких положительных героев и карикатурных злодеев. Но в условиях, когда любая тень может трактоваться как "оскорбление нации", даже мультяшный карлик-монгол превращается в повод для международного скандала.

Киргизские комментаторы "узнали себя" в басурманах и поспешили объявить это проявлением русского шовинизма.

Фраза "это фигня какая-то нацистская" стала вирусной. Но проблема в другом: почему в каждой шутке или сказке теперь ищут не юмор, а политический заговор?

Выходит, что РУССКИХ богатырей нельзя рисовать сильными, а врагов, с которыми они воевали — тощими, мерзкими и страшными? Надо, видимо, делать наоборот: "толерантных и приветливых захватчиков" и "сомневающихся богатырей с комплексами".

Вместо обсуждения анимации, качества сюжета или музыки дискуссия превратилась в соревнование: кто быстрее докажет, что мультфильм — это инструмент угнетения. Киргизы пишут длинные треды о "русской культурной экспансии", забывая, что мультфильм создан на основе былин, а былины — часть русского эпоса, какой бы спорной ни была этимология отдельных слов.

Мы живём в эпоху, когда даже детские мультфильмы становятся ареной битвы за "правильное" прошлое. Сегодня киргизы ищут "шовинизм" в "Трёх богатырях", завтра кто-то решит, что Колобок — это метафора колониализма.

Обижаться можно бесконечно, но от этого русских богатырей в истории больше или меньше не станет...

гипотетически).

· СМС-код (электронный страж ворот на "Сравни. ру", невольный предатель и спаситель одновременно).

Место действия: Моя кухня. Время: ранее утро. На столе дымится кофе, в голове — планы на день. В воздухе витает дух идиллии, который вот-вот будет грубо развеян телефонным звонком.

Раздаётся звонок. Не простой, а с международным кодом +810. Ах, как лестно! Звонят из-за границы! Наверное, Нобелевский комитет наконец-то по достоинству оценил мои труды по изобретению идеального бутерброда с колбасой.

— Алло! Это Курьерская Служба Вселенского Значения! — вещает на том конце голос, в котором деловая хватка борца с клиентами смешана с сиропной сладостью работника отдела заботы.

— Для вас готов заказ с Озона! Через сорок минут к вам пребудет наш курьер! Вам это удобно?

В голове проносится вихрь вопросов. Что я заказывал? Слоновью кость? Шлем Александра Македонского? Саморазгружающуюся посудомойку? Но нет, память упрямо твердит: "Ничего не заказывал, даже носков".

— Я ничего не заказывал, — сообщаю я, наивно полагая, что на этом диалог исчерпан.

И тут мой визави совершает гениальный в своей наглости логический кульбит:

— То есть, вы отменяете заказ?

В его голосе — неподдельное огорчение. Я чувствую себя варваром, который только что растоптал хрустальную вазу прекрасного сервиза. Точнее, сЕрвиса. Во мне просыпается вина и желание исправиться.

— Да… — неуверенно бормочу я.

— Отменяю…

— Прекрасно! — его голос вновь становится победным.

— Тогда для оформления отказа продиктуйте мне, пожалуйста, номер вашего заказа!

И в этот миг мой взгляд падает на экран телефона. Туда только что приземлилась СМС-ка. От неведомого мне доселе царства финансовых сравнений — "Сравни. ру". "Код для входа: 123456. Никому не сообщайте".

О, великий момент прозрения! Картина выстраивается в идеальную, пугающую своей простотой схему. Мне звонят не из курьерской службы. Мне звонят сравнительные мифологи нового времени! Они не Зевс и Гермес, они — Зловред и Мошеней.

Их "Озон" — лишь приманка, троянский конь из мира электронной коммерции. Их "курьер" — это не парень на велосипеде, а виртуальный гонец, который вот-вот примчится в мой личный кабинет на всех парах, чтобы оформить на мой счёт не заказ на доставку, а заказ на… кредит! Или два. Или двадцать. Пока я буду ждать упаковку с носками, они будут сравнивать: какой банк даст больше и быстрее.

Их "номер заказа" — это тот самый волшебный ключ-код из СМС, который откроет им врата в финансовый рай за мой счёт.

Я представил, как этот "курьер" на том конце провода, потирая руки, уже готовится не только "отменить мой заказ", но и "оформить" мне парочку новых: на микрозайм под "сравнительно" низкий процент и на кредитную карту с "сравнительно" грабительскими условиями.

— Извините, — говорю я, чувствуя, как во мне просыпается не вина, а праведный гнев консультанта по собственной безопасности.

— Мой номер заказа — "идите лесом".

Трубка бросается на стол с таким чувством удовлетворения, с каким римский легионер вонзает меч в грудь варвара, посягнувшего на его виллу. Кофе ещё не остыл. Идиллия восстановлена. Правда, теперь она пахнет не только кофе, но и едким дымком от сгоревших мошеннических схем.

Мораль сей басни такова, друзья:

Если звонят вам насчёт заказа, что вы не ждали,

И просят код от вас узнать — трубку бросайте немедленно!

Вам шлют не курьера с пакетом, а диверсанта финансового,

Чтоб жизнь ваша разделилась на "до" и "после" кредита под двести процентов.

Вместо посылки — долговая яма,

Вместо подарка — счета и стресс.

Не верьте сладким обещаниям —

Чтоб счётик в банке не исчез!

Запомните: настоящий курьер никогда

Не спросит код — лишь подпись и улыбку ждёт.

А кто звонит с подозрительным намёком —

Тот в вашем бюджете проделает обход!?