Прошла сразу паника!

Тутька сразу мурчать начала. Спокойствие мне включила.

И руки.

Начинаю свой генератор поглаживать.

Минут десять спустя пытаюсь Тутьку с головы перенести на живот.

Она ни в какую! Пытаюсь встать. Вертолёт.

Тутти опять на голову. Уснул.

Просыпаюсь — кошки на голове нет. Чувствую себя хорошо. Встал.

Не кружится совсем!!

И вот только потом — Тутильда вышла из-за кресла и попросила поесть! Я просто знаю этот взгляд!! Когда ей хочется поиграться — взгляд другой.

Пошли к холодильнику...

И вот кто мне это сможет заменить? Баба? Жена? Жена у мя была. Разошлись именно потому, что чуткость перенесла на детей. Для меня ничего не осталось..

Зато у меня есть кошка.

Моя Тутильда!

И врач и отличный собеседник! Редко перебивает!)))

Рассказ не полный, если не сказать о появлении кошки в моей жизни. Я постараюсь коротко.

У меня умер кот Штрих. Чёрный с белым жабо. Я люблю этого кота всей душой даже сейчас. Если есть загробность — ему вечная память и моё огромное Спасибо!

Я пожаловался своему соседу, Димке, что очень скучаю по своему чёрному коту.

Он услышал что-то про "чёрный", и убежал.

Через энное время приходит и кладёт мне в руки нечто тёплое и живое! Котёнка!

Чёрного! Только носочки белые.

Я несу это сокровище домой.

Спустя половину дня: — Это кошка. Ей дней десять. И хрен знает, как её кормить!

Сходил в аптеку и купил пипетку. Молоко холодное — срыгивала ВСЁ. Я и мама моя стали молоко подогревать.

Я работал кое как, ПОСТОЯННО ДУМАЛ О КОТЕЙКЕ! К дому — Летел! Ну как там Она?

А имя ей даже не хотел присвоить. Боялся. Выживет — назову!

И она потихоньку стала оживать! Медленно.

Сначала стала нас с мамой узнавать. Различать. Со мной — никогда не капризничала! С мамой фыркала и ворчала (Потом уже я увидел, что мама её шлёпает, когда кошка не ест. Мама дитя войны. Для неё шок, что я кошку кормить начал отменными продуктами: молоком, творогом и фаршем. Ещё при Штрихе мы с ней ругались по поводу моего отношения к еде кота. Я работал рубщиком мяса и проблем с едой в доме — не было. Отдельно приносил для кота, потом для кошки).

И в какой-то момент кошка встретила меня с работы! Сидела в коридоре и смотрела на дверь!

Так я и увидел радость в её тогда Синих глазках!

Очень давно, в детстве, у меня была кошка Матильда. (Упала из окна. За птичкой прыгнула. Спасти не смогли)

Стоя на пороге и глядя кошке в глаза — я понял её имя. ТУТИЛЬДА!

И мне стало хорошо.

А котя подошла и стала тереться о штанину!

У неё появилось — ИМЯ.

У меня появилась — врач!

разумеется, не выпустили, и в 1927, увольняясь из Красной Армии, он указал местом рождения Петропавловск-Камчатский и получил туда бесплатный билет. В Петропавловске Травин открыл артель как электромонтер и начал заниматься подготовкой к путешествию и тренировками — выбил себе американский велосипед, купил ружье, отрастил длинные волосы (шапки у него не будет ближайшие три года).

В 1929 он стартовал на пароходе из Петропавловска во Владивосток, с собой у него было немного вещей, стратегический запас еды (шоколад и галеты), компас, ружьишко, кожаная куртка, удочка и маршрутная книжка, чтобы отмечать в ней все пункты остановки у местных властей. И поехал.

Ел два раза в день, в 6 утра и в 6 вечера, питался подножным кормом, спал на куртке на земле. Как ни удивительно, он проехал всю Сибирь и Среднюю Азию, перевалил через Кавказ, переплыл на пароходе Каспий, добрался до Крыма и оттуда прибыл в Москву. В Москве во всесоюзных обществах ГТО его, как он вспоминал, встретили с презрением, зато в союзе велосипедистов поощрили запасными покрышками. Травин в Москве не задержался и поздней осенью приехал в Петербург, заехал в Псков и двинулся через Кольский полуостров к Мурманску.

Оттуда он добрался до Архангельска, удивляя местных велосипедом на замерзших ледовых просторах и начал пробираться вдоль берега Северного Ледовитого океана к Новой Земле и Диксону. Без шапки, на велосипеде.

Дальше начинается жесть, поверить в реальность этих событий почти невозможно.... Где-то на велосипеде, где-то пешком (в руках с велосипедом), где-то на лыжах, но Травин шел по замерзшему Северному Ледовитому океану – по-прежнему без шапки, палатки и припасов. Он ночевал в снегу, примерзал меховым комбинезоном ко льду, выдирал ошметки одежды и сапог и практически босиком ехал на велосипеде к ненецким чумам, пугая всех своим видом. Когда, наконец, Травин ввалился в ненецкий чум, ноги были сильно обморожены. Опасаясь гангрены, он решил, что потемневшие и распухшие большие пальцы лучше ампутировать, и тут же отрезал их ножом. Глядя на это, ненцы решили, что перед ними не человек, а дух. Так по окрестностям распространилась весть — едет по тундре сам черт на железном олене. Сам питается древесным углем, а оленю и вовсе не нужна пища. Он ночевал внутри убитых оленей — и все это время упорно двигался в сторону Чукотки. Он поражал начальников радиостанций на Крайнем севере, когда входил с мороза в здание, ведя велосипед; правда галеты и шоколад, свой стратегический запас, он наконец в Арктике подъел.

В июле 1931 года Травин добрался до мыса Дежнева — крайней точки северо-восточной части России. Там он соорудил скромный памятный знак в честь окончания полярного перехода и сразу же принялся отправлять телеграммы — вновь просил разрешения выехать за границу, чтобы не медля продолжить путешествие — проехать по западному побережью обеих Америк, достичь Огненной Земли, переправиться в Африку, пересечь Сахару и Аравию, оттуда — в Индию и Китай, чтобы через Тибет и Монголию вернуться в Россию. Ответная телеграмма в выезде отказывала и предлагала с ближайшим судном вернуться в исходную точку своего путешествия. В августе на китобойном пароходе Травин вернулся на Камчатку.

А дальше Травину вручили вымпел с памятной надписью: "Камчатский облсовет физкультуры активному ударнику физкультурного движения Камчатки". И значок ГТО. Писатель Викторин Попов, посвятив Травину главу в своей книге про Север, назвал ее "Никчемный герой" — пока страна выполняла пятилетку в три года, тот прохлаждался неизвестно где.

Человек, который в одиночку проехал больше 85 тысяч километров на велосипеде, половину из них — по берегу Северного Ледовитого океана, умер всеми забытый в 1979 году. Сейчас о нем вспоминают только завсегдатаи велофорумов. Вспоминают и снова принимаются критиковать рамы, вилки, ободья — эти ломаются, эти гнутся. А допотопный "Принстон" прошел 85 тысяч километров, преодолел пустыни, горы, Арктику — и ничего.