у него. А однажды помог.

Некая китайская компания понесла убыток во глубине сибирских руд. Мужчина из той глубины заказал технологическую линию, внёс аванс. А потом исчез — ни денег, ни привета. Оборудование специфическое, девать его особо некуда. Китайцы, не долго думая, заявили страховой случай.

Разбираться поручили Педро. Он прислал мне жалостливое письмо. В России, пишет, не был и не хочу, ничего не знаю, а пуще всего боюсь мороза.

Я выяснил, что сибиряк поссорился с женой и полностью утратил интерес ко всему, кроме алкоголя. К моему появлению, на его бизнес уже нашёлся покупатель, который охотно согласился принять на себя и китайский контракт, на условиях отказа от штрафов. Всё благополучно решилось без особых усилий с моей стороны, но Педро сделался обо мне такого высокого мнения, что аж неловко.

Через два года я оказался в Сингапуре, проездом. Не был уверен, звонить ли Педро, но позвонил. Тот примчался немедленно и повёз меня знакомить с семьей, по дороге показывая достопримечательности. Проживал Педро в небольшом аккуратном доме у воды, с собственным причалом и бумажными фонарями. За домом высились небоскребы, но, почему-то, не давили.

Семья Педро, жена и трое детей: мальчишка лет пять и девочки постарше, обедали на веранде. Сидели вокруг большого блюда с чем-то, похожим на плов, только цветастее.

Педро, видать, жену не предупредил, завидев нас, она всполошилась. Сказала, что немедленно приготовит что-нибудь специальное, поскольку их еда может показаться мне слишком пряной. Я просил её не беспокоиться, и глядя, с каким аппетитом ест пятилетний малыш, заверил, что люблю остренькое. Мы уселись за стол, Педро принялся рассказывать обо мне. По его словам выходило, что у них в гостях король севера. Я же, тем временем, навернул местного плова. Дыхание спёрло, тысячи игл вонзились в язык, слёзы полились из глаз. Пару секунд я ещё думал, что сейчас полегчает, но становилось только хуже. Меня, подхватив под руки, отволокли в ванную, где я с четверть часа лечился проточной водой.

Вернулся к столу. Взрослые выглядели виновато, дети смеялись. Старшенькие сдержанно, а младшенький ржал в голос, за что получил от отца подзатыльник.

— Сейчас будет омлет с креветками, это очень типичное сингапурское блюдо, совсем не острое, — поторопился сообщить мне Педро.

— Для кого не острое? — не без труда спросил я, – Для меня или для твоего сынишки?

— Совсем, совсем не острое! Для всех!

— А рис весь такой, — поинтересовался я, наконец переведя дух, — или мне попался самый жгучий кусок?

— Весь такой, — сообщил Педро.

— Как же вы его едите?

— Ложкой! — ответил за всех младшенький и показал мне свой столовый прибор из красной пластмассы.

Через час с небольшим Педро привёз меня обратно в аэропорт. Мы тепло расстались. Напоследок я спросил:

— А почему ты ни разу не назвал меня по имени за столом, а только по фамилии?

Вопрос явно застал Педро врасплох. Он забормотал что-то про большое уважение, но тут же громко рассмеялся, сделавшись похожим на своего пятилетнего сына.

обманул — смотал пробег, провёл какую-то минимальную чистку салона, чуть ли ни вручную покрасил из балончика проплешины на кузове. Машина явно пробежала больше 400 тысяч, но одометр демонстрировал лукавые 120. За машину Виталик взял без торга (дядя Миша, наивная душа, даже не пытался сбивать цену) чуть больше 400 тысяч, хотя красная цена ей — 200-250. За такое время любая машинка превратится в дрова, но Тойота как-то, к моему огромному удивлению, держалась. Хотя плохо — движок троил, в салоне был бардак, приборная панель моргала и тускло светила. Но хуже всего была коробка. На короллы этого года ставили пресловутой, хорошо известный в узких кругах робот, и машину то и дело выбивало в нейтраль даже в небольших пробках. Надо было постоять минут десять-двадцать, открыв капот, и тогда автомобиль ехал, но с огромными проблемами. Дядя Миша был в отчаянии, пытался поговорить с продавцом, но тот сделал рожу кирпичом и на все вопросы отвечал в стиле: "Ничего не знаю, перед покупкой надо было проверять, а так ты сам дурак". Последним шагом тут был суд, но дядя Миша отказывался судиться — человек он очень мирный, спокойный и интеллигентный, и лучше в себе всё перетаскает, чем полезет на рожон. Словом, из тех, кого подобные Виталику считают лохами и своей природной добычей. Они вообще судят о мире как о диких джунглях, где кто сильнее, тот и прав. Вымирает нынче порядочность...

Пытался взяться за дело я, но ничего не вышло, Виталик и мне рассмеялся в глаза. Хотелось двинуть ему в рожу, тем более по комплекции я его значительно крупнее, но дядя Миша убедил окончить миром — дескать, Бог ему судья. Предлагал я тестю свою машину, старенький икс-трейл (как раз тогда новый брал), он наотрез отказался — дескать, купите себе с дочкой что-нибудь лучше, а я старик уже, мне много уже не надо, прекрасно поезжу на общественном транспорте. А между тем машина была для него делом не праздным — скоро на пенсию, и пока есть возможность, хотел он кое-как перестроить свою дачу под Сергиевом Посадом, и там уже даже на пенсии поселиться. Когда я мог, подвозил его, конечно, но мог не всегда — работа у самого связана с постоянными разъездами. Сердце кровью обливалось, когда слышал его рассказы о том, как он возил строительные материалы на поезде — там банки краски, какие-то рейки, дощечки, трубы старик буквально таскал на себе, как черепаха.

И решил я ему помочь. Летом 14-го года он уехал к родственникам в Волгоград на три недели, а я взял у него ключи от короллы — дескать, свожу её, покажу знающему мастеру. Тесть взял с меня строгое обещание не тратиться на ремонты, но у меня были свои планы... Сначала занялся роботом — оказалось, там три проблемных элемента — сцепление, актуатор и блог управления трансмиссией. Всё это было поменяно за 60 тысяч рублей, и машина поехала как новая — без рывков и дёрганий. Затем занялся движком. Думал сначала, что можно обойтись заменой катушек, и всё такое, но выяснилось, что там и цепь подошла, и ресурс выработан, так что пришлось серьёзно потратиться и, махнуть на контрактный. Потом залезли в тормозную систему, перетряхнули ходовку. Оказалось, всё это очень недорого у Тойоты, ну раза в полтора дороже, чем на жигули, даже если брать оригинальные или близкие к ним детали. Повезло, что машина не имела совершенно никаких искажений геометрии кузова, и, видимо, не была в серьёзных ДТП. Затем сделали химчистку салона, немножко подновили ЛКП, бампер посадили на новые крепления (там было одно отломано и он болтался с противным скрежетом при езде по ухабам). Ну и ещё поменяли компрессор кондиционера, поставили новый аккумулятор. Машина, конечно, совсем новой от этого не стала, чудес не бывает, однако ездить теперь было можно. Дяде Мише я вернул ключи, бросив небрежно — дескать, ничего такого с машиной не было, пару болтов подвернули да уплотнители кое-где поменяли. Он поверил, наивная душа, и до сих пор при каждом случае благодарит меня и выпрашивает телефон таинственного чудо-мастера — лично ему сказать спасибо. Машина, собственно, ездит до сих пор, за эти два года не доставив ни малейшей проблемы.

Но у этой истории имелся забавный побочный эффект. Дело в том, что тот самый Виталик, который продал дяде Мише машину, с изумлением следил за её технической эволюцией. Он-то прекрасно знал, в каком она состоянии, и представлял расходы на ремонт (почему, собственно, и слил), и для него даже тот факт, что она ездила по дорогам, представлял загадку уровня тайны воскрешения Лазаря. Он сначала просто удивлённо наблюдал за дядей Мишей, а позже начал приставать с расспросами — дескать, сколько стоил ремонт, что делали с движком, что меняли в коробке. Дядя Миша сначала отмахивался, а потом, чтобы тот отстал, просто повторил мои слова: заменили, мол, кое-где уплотнители, да затянули пару болтов. Виталик делал круглые глаза и... верил. Странное дело, но жулики, привыкшие врать на каждом ходу, умеют ценить и понимать честность. И его взяла зависть. Сам-то он купил себе сравнительно свежий Пассат, и уже столкнулся с кучей ремонтов — там было что-то и по ДСГ, и по рулевой рейке, и так далее. Всё стоило огромных денег — один мехатроник в коробке потянул на сто тысяч рублей. Он пропадал в сервисах и с завистью смотрел на короллу дяди Миши, она стала для него, наконец, некой мозолью, постоянно его раздражавшей. Он и ныл, что продал её слишком дёшево, и жаловался на то, какие пронырливые бывают старики, и рассказывал о своём благородстве. Сейчас он снова сидит без машины, снова она в ремонте, а тесть вот выходит на днях на пенсию. Надеюсь, жулик не прочтёт эту историю, и не узнает о нашей маленькой тайне — пусть ещё немного помучается, заслужил.

Когда мы стали жить вместе, я сказал: незачем так упахиваться, ведь теперь денег хватает с лихвой. Ослабь напор и отдохни. Потом однажды она размечталась: вот бы вернуться на замечательную работу для души. Я сказал: а зачем мечтать? Неважно, что там платят гроши, нам ведь хватает с лихвой. Возвращайся туда. Потом люди поменялись, работа мечты протухла и испортилась, и она оттуда ушла. Примерно тогда же окончательно стало ясно, что мы не можем жить вместе. Причина — она копировала у нас модель своей родительской семьи, в которой старшему ребёнку (то есть моей дочке) доставались все кнуты, а младшему (то есть её сыну) — все пряники. Любые попытки это изменить выливались в дикие скандалы. Мы разъехались в гостевой брак, и там выяснилось, что она не может жить у родителей, сплошные скандалы. Тогда я купил ей квартиру - точнее, взял ипотеку, которую мы договорились совместно выплачивать. Но хорошей работы для неё не нашлось, плохие были слишком плохие, в школе у ребёнка не было продлёнки... в общем, выплачивал я один. И вот, жена сказала: ты нас полностью содержишь, мы живём в квартире, за которую ты платишь. Я чувствую себя содержанкой, чувствую, что полностью завишу от тебя и от твоего ко мне отношения и ты можешь сделать со мной всё, что захочешь. Это заставляет меня нервничать и переживать и выливается в скандалы. Мне нужен брачный договор, в котором будет чётко прописано, на что я могу рассчитывать, тогда я успокоюсь. Я ответил: хорошо, составляй договор, если он будет приемлемым, я его подпишу.

Обсуждение договора началось с того, что она сказала: мне нужна защита вот от такой подлости с твоей стороны, поэтому я хочу вот такой пункт. Я в этот момент, деликатно говоря, охренел. Не от самого пункта, а от постановки вопроса. Человек, который несколько лет видел от меня только любовь и заботу, говорит о моих подлостях. Тем временем продолжалось: мне нужна защита вот от такой подлости... и от такой подлости... и от такой. Когда перечисление завершилось, я ответил: договор получается какой-то односторонний. Если ты так ставишь вопрос, то и мне нужна защита вот от такой подлости с твоей стороны. На этом его обсуждение по сути закончилось.

Не особенно важно, что было дальше. Договор мы так и не подписали. Цитируя мою жену - то, что я оказался способен заподозрить её в подлости, обидело и оскорбило её до глубины души, убило всю её любовь ко мне, определило её дальнейшие (в том числе крайне неприглядные) поступки и разрушило наш брак.

Такие дела. Видимо, что-то я сделал неправильно. Только вот что?