Наша кафедра располагалась третьем этаже слева, а напротив нас была кафедра Экология и БЖД (Безопасность Жизнедеятельности) с полным набором материалов по Охране труда и прочими сопутствующими им стендами и лабораториями.

Теперь сама история.

В середине лета, под конец рабочего дня в институте случился крупный пожар. В двух крыльях сгорели полностью четвертый с частью третьего этажа. Прилично скажу вам там полыхало, своими глазами наблюдал как горит альма-матер, нашу кафедру тоже неслабо задело, жуткое было зрелище.

Неделю спустя после всех следователей и прочих проверяющих разрешили сотрудникам, по несколько человек, выдать доступ к оставшимся кабинетам.

Пока мы собирали уцелевшие вещи с оборудованием и рассматривали размер катастрофы, заглядывает сосед с Кафедры напротив и говорит: — помогите вытащить из-под завала тумбочки с документами.

Заходим. У них всё сильнее: стены остались, а потолок почти весь сгорел. Стендами со стен и остатками деревянных перекрытий накрыло парты, оборудование и столы. Убираем завалы выбрасывая куски бывшего пололка в разбитые окна.

В этот момент, через внутренний двор по дорожке ведущей ко входу в наше крыло, идет очередная комиссия во главе с Главным инженером и прочей свитой которых нам не видно.

Мы расчищая путь пытаемся добраться к преподавательским тумбочкам у окна, под одним из стендов находим полноразмерный манекен "ИВАН ИВАНОВИЧА" на котором студентов обычно учат отрабатывать оказание первой медицинской помощи. Весь мешающийся хлам выбрасываем в окно, а за ним в обгоревшей робе выталкиваем манекен, ну чтобы выдвинуть ящики тумбочек.

А далее со слов участника комиссии:

— Идем. Осматриваем. Проректор по кадрам вещает что жертв нет, только материальный ущерб, и тут из окна на газон выпадает обгоревший ТРУП.

Позже рассказывали, что часть комиссии после этого пришлось отпаивать и не только валерьянкой.

В конечном итоге всё закончилось хорошо. Жертв при пожаре в институте действительно не было, часть сгоревшего четверного этажа восстанавливать не стали, в оставшейся части сделали ремонт и первого сентября институт на Яузе открыл свои двери для студентов, а я спустя год досрочно защитил диссертацию.

Как-то так.

Не очень ловко быть единственным белым в такой толпе. Тем более иностранцем. Враждебности в них нет, — иначе бы не пришли — но отчуждение висит плотным занавесом. Какое ей дело до наших горестей и проблем? до нашей печальной истории? — думают, наверно, они.

Ну ладно, прочитала я пару рассказов, зал вяло похлопал. А теперь вопросы.

— А это правда, что у вас был черный поэт, и он играл важную роль в русской литературе? — спросили меня из тьмы.

— Правда! — уцепилась я за Александра Сергеевича, — выручай, дружок! — и да, он самый лучший и самый главный русский поэт, он, можно сказать, основоположник современной русской литературы. И его называют солнцем русской поэзии!

По залу прошел легкий приятный шелест.

— А еще, — вспомнила я, — а еще... он был рабовладельцем! И у него были рабы — все сплошь белые!

И тут зал медленно осветился. Это двести человек одновременно обрадовались, улыбнулись — как бы против воли — и своими белыми, сахарными зубами осветили зал.

И тьма рассеялась.

В результате я получила поздравительную телеграмму с замечательной адресацией: Енотаевка Астраханской обл. , гостиница, М-ой Татьяне.

В то время я училась в МГУ, и в июне у нас была сессия. Когда мы уезжали, расписания экзаменов еще не было. Но этот вопрос нужно было выяснять.

Кто помнит, раньше, если нужен был конкретный абонент, на почте называли его полное имя.

Мой однокурсник потом долго рассказывал, как мирно ужинал с семьей, когда резко и громко зазвонил межгород.

— Ст-цев Анатолий Петрович? — строго спросили его.

— Вас вызывает Енотаевка.

Толик офигел. Не то, что бы у него в Енотаевке не было знакомых, он даже не представлял, что это и где находится!

А уж когда его однокурсница, каким-то образом оказавшаяся в этой самой загадочной Енотаевке, без обьяснений, как ни в чем не бывало спросила:

— Толя, когда у нас первый экзамен и какой? — он просто завопил:

— Ты где?!! И что ты там делаешь?!

Экзамен я, кстати, сдала. Мы вернулись в Москву в тот день рано утром, я успела заехать домой, привести себя в порядок и "сдаться" на четверку.