Когда это было не знаю (рассказываю со слов моего однокурсника), но произошло это на Физтехе (Московский Физико-Технический Институт), вернее, в одном из корпусов физтеховского общежития. Большой праздник (или хороший повод?) В одну комнату (около 12 квадратов общей площади) набились человек 15. Уже довольно поздно, народ улегся вповалку и вдруг раздается голос: "Ребята, что-то мне душно. Кто-нибудь, откройте окошко, пожалуйста!" — "Сам открой!" — "Ну, ребята, мне плохо, если встану — стошнит, вам же хуже будет!" Раздается еще пара голосов: "Действительно, откройте окошко, кому легче, чем нам — очень уж душно". В ответ, естественно, слышится возмущение: "Вам нужно — вы и откройте" — "Ну нам так плохо, мы не можем..." и т. д. Спор продолжается еще некоторое время, пока один умный (?) человек не нащупывает лежащую рядом гантелю и не кидает ее в направлении окна. Раздается звон стекла, всем сразу становится хорошо, и мужика благодарят: "Это ты классно придумал, а окошко — х.. с ним, потом разберемся!" Наутро кто-то встает и недоуменно восклицает: "Мужики, мы вчера пили?"-"Да!"-"Плохо было?"-"Да!"-"Гантелей в окно запускали?"-"Да!"-"А почему оно целое?!!" Все с интересом приподнимаются и видят — в углу комнаты стоит телевизор с разбитым кинескопом! Об остальном история умалчивает, но думается, что было весело всем, кроме хозяина того испорченного телевизора...

Я тогда только-только начинала работать техническим переводчиком. Конструкторское бюро при большом заводе, заново созданный отдел, куча статей из иностранных журналов и горы технической документации — всё это нужно было разобрать и перевести. Короче, переводчик им действительно был нужен.

Но вышла я на работу в очень неудачное время. Что-то там у них не ладилось - то ли план горел, то ли комиссию ждали, то ли новую технику осваивали, но всем было явно не до меня. И несколько дней на меня вообще никто внимания не обращал. А рабочий день — он вон какой длинный. Плюс перерыв на обед. Выйти никуда нельзя — проходная. Книжку читать или там носки вязать — неудобно, сижу у всех на виду. А делать отчаянно нечего.

На четвёртый день такой жизни я совсем приуныла и решила взять дело в свои руки. Поскреблась в кабинет к начальнику отдела и попросила дать мне хоть какую-нибудь работу, чтоб уж совсем с ума не сойти от безделья.

Замученный начальник с трудом оторвался от груды каких-то бумаг и чертежей, поднял на меня совершенно отсутствующий взгляд и попытался сообразить, кто я такая, и что мне от него нужно. Когда ему это не удалось, он пробурчал: "Идите... " — и задумался так надолго, что я уже успела мысленно закончить фразу и даже покраснеть, — "... идите... и работайте над собой. "

Лучший совет в моей жизни.

В одно охотничье хозяйство был назначен новый директор(мой старый друг и институтский однокурсник). Отзывался на имя Анатолич. Принимая хозяйство, сверял имущество по списку и отмечал: строения, мебель, технику, оружие и т. д. Дошли до пункта -МЕРИН. Пошли смотреть.

Оказалось, что небольшой рубленный сарайчик, ушедший по крышу в землю и есть конюшня. Смотреть страшно-лошадь не может даже выйти на улицу, т. к. влезть в конюшню можно только согнувшись в три погибели. Анатолич наорал на егерей, заставил всё привести в соответствие, а мерина поставить на длинную цепь для выпаса. Вроде всё хорошо, но через неделю мерин пропал. Милиция ищет по округе, но безрезультатно. Прошло с месяц и вдруг мерин пришел домой сам. Опять, вроде, всё стало как было. Однако, стал Анатолич замечать, что мерин, вроде, опухать начал. Хотел ветеринара привезти, но всё недосуг было. И в один прекрасный день мерин ожеребился! Такого конфуза никто не ожидал! Оказалось, что это была кобыла. Сбежала она по понятной причине(раньше из своей землянки выбраться не могла). Бухгалтерия долго смеялась, но разрешила обменять в совхозе кобылу с жеребёнком на трактор. Тем более, что и упряжи никакой не имелось. Анатолич не мог ответить только на один вопрос, кто же папаша жеребёнка. Ведь во всей округе не было лошадей вообще! А мне сказал:

— Отвяжись! Спроси у кобылы сам!

Многие придумки Гайдая были выброшены в корзину, во-первых, по соображениям цен­зурным, а во-вторых, ради ритма, ради цельно­сти произведения.

К примеру, "Пес Барбос и необычайный кросс" должен был начинаться так: к высокому сплошному забору подбегает Балбес, пишет ме­лом громадную букву "X", затем к нему присо­единяется Бывалый, выхватывает из рук Балбеса мел и пишет следующую букву "У" и переда­ет мел Трусу. В этот миг слышится трель мили­цейского свистка. Трус быстренько дописывает мелкими буквами "дожественный фильм", и тройка срывается с места.

Но, посовещавшись, решили, что такое нача­ло сочтут пошлым, и благоразумно отказались от него.

Был также выброшен эпизод, когда, убегая от собаки с динамитом, тройка несется мимо бабушки, которая сидит на опушке и держит корзину яиц. Все трое перескакивают через эту корзину, а затем Никулин, как бы одумавшись, возвращается и, подпрыгнув, попадает точнехонько в корзину. Сцена в общем-то соответст­вовала стилистике фильма, но было непонятно, что делала старушка с корзиной яиц на опушке леса.

В фильме "Бриллиантовая рука" Нонна Мор­дюкова, обращаясь к жене Семена Семеновича Горбункова, произносила такую фразу: "Я не удивлюсь, если узнаю, что ваш муж ходит в си­нагогу", но фразу эту Гайдай убрал, опасаясь обвинения в антисемитизме.

Чего мы боимся?

Немного философская зарисовка

В предолимпийский 1979-й родители решили показать нам с братом места, откуда родом бабушка (по маме), где жили несколько поколений предков по одной из линий. Верховья Волги, Ржев, Калинин, Осташков, Торжок, Селижарово.

Старинные русские городки и немолодые родственники