в руль. Когда сердце успокаивается, спрашиваю:

– Дядя Миша, что это было?

Дядя Миша:

– У нас так принято, когда мы после пьянки куда-то едем, кто-то должен будить водителя… чтобы тот не заснул…

Дядя Миша начинает спокойно и громко дышать и почти сразу храпеть снова. Баба Галя вытирает пот с лобика, глаза испуганные, садится прямо. Уснуть ей больше не удается.

Дорога стелется гладко, мы с моей ласточкой заодно, ее сердце – мое сердце, ее крылья – мои крылья, летим как песня. Луга, поля, лесочки-перелески, звучный храп внутри. Обхожу грузовик...

– НЕ СПАТЬ!

Я так дернула руль от неожиданности, что чуть не слетела с полосы.

— ДЯДЯ МИША!

Дядя Миша сонно:

– А вдруг ты заснешь за рулем...

– Да дядя Миша ж же! Я трезвая, и бодрая, я не хочу спать абсолютно; вот, бабушку вы разбудили, она теперь заснуть не может. Спите себе спокойно, все хорошо!

Через десять минут снова:

– НЕ СПАТЬ!

Когда руки перестают трястись, я плавно съезжаю на обочину. Глушу машину. Поворачиваюсь назад. Дядя Миша почти втрое меня старше. Дядя Миша командует полком. Мне страшно. Но нужно что-то делать. Иначе до дома мы не доедем.

— Дядя Миша. Если вы. Еще раз. Заорете. "Не спать". Я высажу. Вас. На обочине. Домой. Вы пойдете. Пешком. "

Дядя Миша ничего не отвечает. Потом сладко засыпает опять, и больше до самого дома не просыпается.

Прошли годы... Сижу, никого не трогаю, смотрю фильм, и тут

– НЕ СПАТЬ! 1ХБЕТ! СТАВКИ НА СПОРТ!

Да блин! В каком полку их всех штампуют?!

особой уверенности ответ: "В сочинении про совесть не было ни слова о том, что совесть идет от Бога и вообще это удел только глубоко верующих людей".

Отвечаю, — "Ок, а можно материальчик глянуть, где это всё описано, а то сын пришел с другой школы, надо догонять вас…"

Тут я получил комментарии и о том, что это знает каждый нормальный человек и вообще интересно, как часто мы (родители) бываем в церкви и в принципе надо бы наизусть прямо сейчас ей Отче наш прочитать…

Я понял, что я разбит аргументами (да, подгорало внутри аццки) и не понимая, что делать в этой ситуации я написал письмо в районный отдел министерства образования, что про школу такую-то обеспечить раздаточным материалом, ссылаясь на который проводятся обучающие мероприятия.

Написал и забыл, спустя три месяца мне приходит письмо, что моё обращение рассмотрено и берется в работу. Ну лучше поздно, чем никогда, да вроде и сын разобрался с тем, как получать нормальные оценки по этому важному предмету.

И тут мне звонок от этой учительницы лет, она мне объяснила, кто я такой, как она меня прокляла и я не избегу небесных наказаний.

Я поблагодарил за советы и узнал у классной, что, оказывается, пришла проверка и у неё флягу свистануло. Тут то её и уволили. Занавес!

дружно хором над чем-то своим ржет. Кто-то из славян. Какие-то восточные люди уныло ковыряются в блюдах, явно выискивая там останки свиней. Небольшая компания прилично одетых мужичков в очечках — те вообще молча сидят, тыкаются в гаджеты и непонятно — откуда они взялись. И мы с женой и с детьми. Нас пятеро.

Входит пожилой немец в пиджаке с галстуком и в шортах. Явно подвыпил. Удивленно оглядывает зал — и не видя соотечественников грустно садится за соседний с нами стол. Что-то заказывает из еды, в баре прикупает себе бутылочку шнапса на полыни в тряпичном мешочке. С удовольствием выпивает рюмашку и повеселевшим взглядом оглядывает зал. Безошибочно определив в нас иностранцев, спросил — откуда мы приперлись в эту дыру?? Узнав, что из Москвы, вздохнул и пошел к пианино. Ссадив мальчишку с табуретки начал что-то наигрывать соул-джазовое. Причем очень неплохо для деревенского дяденьки. А потом запел — густым бархатным Леонардо Коэна баритоном:

Я по свету немало хаживал, жил в землянках окопах тайге..

С сильнейшим акцентом, но с удивительно четким произношением. Мотив конечно был его собственный, но аранжировка на мой взгляд ничуть не хуже оригинального марша. Зал стих, все повернулись к исполнителю.

И тут компания хорошо одетых мужчин хорошо поставленными голосами и очень грамотно поставив тональность стали подпевать:

Похоронен был дважды заживо,

Знал разлуку, любил в тоске.

Совершенно неожиданно, компания мужиков-работяг в углу когда пошел припев грянула:

Но Москвою привык я гордиться и везде повторял я слова:

Дорогая моя столица, Золотая моя Москва!

В конце уже пел весь зал, и даже восточные люди подхватили:

И врагу никогда не добиться,

Чтоб склонилась твоя голова,

Дорогая моя столица,

Золотая моя Москва!

Это было настолько неожиданно и здорово, что немец аж прослезился.

Да и мы тоже не скрывали своих слез. А все оказалось весьма просто.

Хорошо одетые мужички оказались физиками из МИФИ и ехали из Мюнхена в Зальцбург на тамошний фестиваль хоров. Сами они тоже временами пели в академическом хоре МИФИ и потому были столь грамотными певцами. Славяне-работяги были с Западной Украины и ехали наоборот из Австрии в Германию на работу. Восточные люди оказались азербайджанцами - торговцами из Нахичевани и тоже не раз бывали по делам своим и в Москве и в Мюнхене. А немец — простой учитель истории из бывшего Карл-Маркс Штадта, переехавший после объединения в соседний Берхтесгаден. Он прекрасно играл на пианино и знал множество песен на всех языках.

Потом мы пели и Let it be, и Дывлюсь я на небо, и Очи черные, и Бела Чао. На наше пение подтянулись и местные немцы с аккордеоном. Когда мы уходили — ншум, гам, веселье и братание русских, украинцев, немцев, азербайджанцев и турок было вовсю. Спасибо тебе, Йохан, за наш вечер, за то самое немецкое гостеприимство, которое реально, а не на словах объединяет народы. Спасибо и тебе, Москва, за то, что всегда и везде с нами.