Проснулись в пятом часу утра от оглушительного шороха. "Кот, падла, опять разбудил... " — подумал я, пытаясь повернуться поудобнее, чтоб повнушительнее наорать на беспокойное животное.
Повороту что-то мешало. При ощупывании выяснилось, что мешал кот, беззаботно дрыхнущий между нами. Что же тогда шуршит?
Мышь! Специально завели мейн-куна, когда достроили дом. Это такой телёнок, производное от рыси, в три месяца обгоняющий в размерах обычную взрослую кошку. Восторженные отзывы в интернете о мейн-кунах обещали красивую жизнь без мышей и аллергии.
Аллергия — это отдельная тема. Практически с момента появления котёнка в доме не помню себя без соплей, насморка и затруднений в дыхании. Утешала мысль: зато охотник точно хороший. По крайней мере оброненный кусок мяса грызёт на лету с целофаном. А ещё генетически почти приученный к унитазу: в туалет ходит преимущественно в душевую кабину и в кухонную мойку.
Впрочем, я отвлекся: в данной ситуации, учитывая непрекращающийся шорох, решили будить кота. Кот, бесцеремонно поднятый под пузо, и поставленный на четыре лапы на кровати, рухнул обратно как подкошенный, симулируя полное моральное истощение от недосыпа. Такой поворот событий нас не устроил, и хвостатого спихнули ногами на пол. Наконец он зашевел ушами с кисточками в сторону шороха. Но, видимо, услышанное не пробудило охотничий инстинкт, спящий вместе с котом. Животное развернулось и забралось обратно на кровать, где моментально уснуло, перевесившись через мою ногу.
"Мы его кормили, поили, а он нам фигвамы рисует" — вспомнила любимая фразу из мультика.
Проворочались до утра под мышиный шорох, так и поехали на работу невыспавшиеся. "Вот поселим тебя в отдельную комнату, хоть аллергии не будет" — мстительно заявил я перед уходом.
В то, что кошки понимают слова — не верю. Возможно, понимают интонации на каком-то астральном уровне. Но с работы кот встретил нас со своей, потерянной где-то в детстве под мебелью, игрушечной мышкой в зубах. И ходит с ней пол вечера. Не знаю, что у него в башке сварилось.
Впрочем, справедливости ради и к чести породы надо заметить, что прошлую мышь, появившуюся как-то в дневное время, он поймал, причём будучи двухмесячным котёнком. Весело с ней поиграл и по-братски отпустил под холодильник.
* * *
Моя знакомая на работе часто и интересно рассказывает о своем псе. Судя повсему он у нее очень и очень незауряден. Я попытаюсь рассказать две истории от первого лица.
Как то утром в субботу пеку я блины. Муж и дочь еще не встали, я на кухне одна с псом. Занятиетребует сосредоточенности, а пес изнывает, гавкает, требует своей доли. Я,
не отрываясь отсковороды, говорю ему, мол погоди, соберутся все к завтраку и ты получишь. Он чего то замолчалисмылся из кухни, я, занятая очередным блином, даже и не заметила этого, Вдруг на кухнювваливается сонный и недовольный муж, "Ну чего надо?"
Я — "Ничего, а что?"
"Да меня Ирвин поднял, потребовал чтоб я шел на кухню" (Ирвин — это имя пса)
Слышим из комнаты писк и вопли дочери, Это пес, негодяй, обеспечивает кворум на кухне, чтобыполучить свое.
Однажды нам потребовалось взять к себе домой собаку одной моей заболевшей родственницы. Мойпесужасно растроился от присутствия чужака. Отказывался от еды, лежал в углу отвернувшись, ивообще, всячески показавыл, как ему плохо.
Я решила с ним поговорить, села перед ним и стала ему рассказывать про больную тетю, прото, что чужак здесь не надолго, что он маленький, и надо быть приветливым хозяном. Пес слушал, сужасно хмурой мордой, А когда я закончила, он посмотрел на меня как на ненормальную, вздохнул, ипошел в свой угол. Там взял в пасть свою любимую игрушку (тенисный мячик). подошел к чужаку, уронил на него мяч, повернулся, ушел на свою подстилку и лег мордой к стене.
Вот мол вам, если хотите, то я пожалуйста, но не ждите от меня восторгов.
* * *
Знаменитый артист цирка и кино Юрий Никулин прослужил в Красной армии с 1939 по 1946 год. Никулин вошёл в историю как душевный, никогда не унывающий человек, великолепный рассказчик, любитель здорового юмора и коллекционер анекдотов. Он охотно рассказывал и о военных годах. И там, несмотря на всё ожесточение вооружённого противостояния, тоже
находилось место юмору. Потому что воевали не роботы, а живые люди, которым ничто человеческое было не чуждо. Один из таких случаев Юрий Владимирович рассказал в 1992 году в эфире программы Владислава Листьева (тот выпуск был посвящён теме "Как юмор помогает людям выжить").
По словам Никулина, в этом военном эпизоде из зимы 1942 года юмор спас жизни по крайней мере человекам двадцати. В советские времена об этом случае, разумеется, никто и никогда не писал – про такое писать было не принято и вообще нельзя.
Мобильный отряд красноармейцев-лыжников был ночью отправлен через линию фронта в тыл врага. Разведчики незамеченными преодолели передовую линию немецких войск и углубились в территорию, занятую противником. Передвигались быстро и бесшумно по старой лесной дороге. Случилось так, что навстречу им, также не поднимая шума, двигались немецкие солдаты на лыжах. В ночной темноте они практически наскочили друг на друга, внезапно появившись из-за поворота. Для тех и других эта встреча стала полной неожиданностью и вызвала замешательство. Но через минуту, придя в себя, оба отряда бросились в кювет – наши вправо, немцы влево и залегли, готовя оружие к бою. Один немец замешкался, заметался и по ошибке залёг в кювете не со своими, а с нашими. Из кювета, в котором залегли немцы, наши услышали: "Ганс, Ганс…". Тогда наши лыжники взяли этого растерявшегося Ганса и швырнули его через дорогу. В этом броске немец, видимо испытывающий проблемы с кишечником, издал характерный звук в полной и нервной тишине. Когда он плашмя, как жаба, упал в снег и скатился в свой кювет, солдаты не выдержали и громко рассмеялись. Смеялись и наши, и немцы. Этот дружный приступ хохота продолжался примерно минуту. Смеялись все, буквально до слёз, рассказывал Никулину разведчик – очевидец этого случая.
"То, что они посмеялись вместе минуту, решило их дальнейшие отношения. Они после этого просто не могли друг в друга стрелять, – отметил Юрий Никулин.
— Два отряда потихоньку отползли друг от друга в стороны и пошли дальше, каждый своей дорогой".
* * *
Есть у меня друг Женя. Друзя, как обычно, называют его Жек, Жека или Джек.
История: звонит он, просит привезти из дома телевизор огромных разеров, т. к. приезжают американцы, надо показать видеокассету о процессе производства итд.. , не важно.
Приезжаю я, мой и его водители с телевизором. Я открываю дверь офиса на распашку, вхожу со словами "Хай, Джек!", не обращая внимания на перепуганных людей в костюмах перемещаюсь в глубь офиса, за мной двое совсем не маленьких, бритых под "ёжик" заносят телевизор.
Поворачиваюсь к Жене, у него отвисла челюсть, а трое в костюмах сползают под стол. Не понял. Один из сползавших заговорил на английском, что "какие-то странные ОГРАБЛЕНИЯ здесь".. Понял!!! "Хайджек" в переводе с американского сленга означает "налёт", "ограбление". Тут настало моё время покраснеть.
"Здравствуй, Евгений Александрович!"
Женя сквозь зубы, взгляд исподлобья:
"Мавр сделал своё дело."
Я извинился перед американцами, попытался объяснить, те просто молча кивали головой, собрались и ушли... На следующее утро я у Жени в офисе, пьём кофе, думаем как исправить положение, вспоминаем, что ограбления действительно странные, у них-то выносят, а у нас двое бандитского вида заносят дорогущий телевизор.
Чуть ли не с ноги открывается дверь, влетают эти три америкоса, с широченными улыбками и хором: "ХаайДжеек"!
Я плакал.
* * *
... Ещё один пост холодной ноябрьской мрачи. Это не то, что нужно сейчас большинству из нас, так что если не уверен — просто листай. А здесь будет про брошенные дома.
Их много в моей деревне. И в соседней, что не дальше километра от нас их тоже много. Она даже на картах называется "урочище" — место, где никто не живёт. Мне не то
чтобы странно читать это слово, но я знал хозяев домов, что ныне просто тихо уходят к земле. Осыпаясь и врастая, печально и молча. Кажется, что ещё недавно ты ходил в гости, сидел на крыльце и играл в прятки в сарае. На самом деле ещё недавно ты мог залезть в брошенный дом, посмотреть на улицу сквозь пыльные стёкла, и даже что нибудь смародёрить — ведь ты точно знаешь, что ни хозяева, ни их наследники уже не вернутся за чашками-ложками-накидушками. Знаешь, что всё ценное унесли до тебя настоящие мародёры. А сейчас во многие из этих домов уже и не войти — обвалились стропила и погребли под собой жилище.
Так вот блуждая по развалинам и глядя на потерявшие цвет полотенца и ровно стоящие галоши в покосившихся сенях, я думаю о том, что уходя из дома, люди не знали, что не вернутся. Они всё оставляли "до следующего лета". Выкручивали пробки из древнего счётчика, убирали в буфет чашки и закрывали дверь в дровник, просто подперев её палкой. Те самые полотенца и галоши оставались на своих местах — что им будет? И в самом деле, ничего. Они так и останутся висеть или стоять, ждать людей, которые никогда не вернутся. Люди часто уходя не знают, что "больше никогда". И дома тоже не знают.
Говорят, что прошлое надо отпускать. И ты вроде отпускаешь. А потом смотришь в навсегда потускневшие окна, и это самое отпущенное прошлое лыбится тебе щербатой улыбкой нищего в лохмотьях. Лицо у этого нищего неуловимо знакомое и в кармане у него яркие клочья воспоминаний и детские игрушки. Запах пыльной деревенской тропинки, земляничных ягод и солярки. Прикосновение огрубевших ладоней к выгоревшим волосам, тёпло воды в летних лужах и еловые ветки ближнего леса. А дальше от страшного заклинания "Помнишь? " уже нет спасения.
А когда ты начинаешь снова дышать, и слёзы благополучно упрятаны обратно, нищий сжимает в кулаке твоё сердце и шепчет: "Твой дом тоже может стать ничьим...". И вот здесь обязательно нужно гнать эти мысли и нищего тоже гнать. Чтобы глядя на магию светящихся в темноте наших окон верить, что всё и дальше будет хорошо. Хорошо и правильно. В доме будет гореть свет и топиться печь, которую сложил ещё мой прадед. И эти проклятые галоши в сенях будут дожидаться своих хозяев. ..
Т. Г. (с)
Истории о животных ещё..
