Работаю психотерапевтом уже 10 лет. Одни из самых трудных и страшных моих клиентов — это жертвы ceксуального насилия со стороны отцов, отчимов, старших братьев, которые имеют пограничные психические расстройства.

Страшно наблюдать за девочками, которое идут на поправку после клиник. Веселые, милые, а потом раз! И суицид. Все еще не могу привыкнуть к тому, что еще год назад ты отпустил почти здорового человека, а теперь узнаешь, что эта жизнерадостная малышка покончила с собой.

Часто слышу себе в след: "Карьеристка!" А я хочу стать очень-очень богатой только для того, чтобы купить моим родителям домик у океана и обеспечить их на всю жизнь. Ради этого даже готова пойти по головам. Они столько в меня вложили, что другой цели в жизни у меня нет. Мужиков как грязи, дети будут ещё, а родителей у меня всего двое. Готова продать сердце хирургу, а душу — дьяволу, если кто-то из них попадёт в беду.

Когда мне было 7 лет, я дружила со смешным небритым мужчиной. Ему нравился наш мягкий диван, и он много мне рассказывал о жизни. Я накрывала ему стол на кухне. Он эмоционально жестикулировал. Но маме я боялась о нем рассказать. Это не история о призраке. Это история о бомже Виталике, которого я запускала домой, когда мама уходила в магазин или на приём к врачу. Тайна раскрылась, когда я отдала "другу" папины импортные спортивки. И их увидела мама на нем. Ну и [ман]дюли мне, конечно.

Прадедушка был врачом в советском концлагере. Очень часто заключенные просили передать письма родным. Прадедушка и передавал, пока эти же заключенные его и не сдали. Его отправили далеко в Сибирь.

В конце 1942-го предложили заключенным: или сидите дальше, или идёте на фронт, а после помилование. Прадед и пошел. Вот только всем, кто пошел, не дали ни одежды, ни еды. Так и шли до линии фронта по снегу, кто в чем был, доходило до каннибализма.

Часто приходилось приворовывать по пути в ближайших деревнях, иногда люди сами помогали чем могли. На фронте встретил мою прабабушку. Она была на войне снайпером. Саму так же отправили воевать из концлагеря, посадили за то, что делала аборты в военное время.

После войны прадедушка стал управляющим больницы, жену оберегал, не давал работать. Оба о войне долго не говорили, берегли детей. Вырастили 3-х сыновей. Прадедушка умер до моего рождения, а прабабушка дожила до моего пятилетия. До сих пор помню её выпечку и доброе, любящее лицо.