Что в жизни предпринимателя является самым сложным? Кто-то подумает, что бессонные ночи. Труд до седьмого пота. Страх за вложенные деньги. И в чем-то будет прав. Пока не столкнется с чиновником. И вот тут приходит понимание, что все вышеперечисленное только "цветочки". Пришлось с этим столкнуться и мне в середине девяностых.

Чиновник, который достался мне по жребию судьбы, был не лыс, костюм его был не с пошорканными локтями и задницей. Он был весел, вежлив и опрятен. С первого взгляда в нем не было ничего бюрократического. Он даже при знакомстве протянул руку и как-то немного по-офицерски представился:

— Заместитель начальника ветеринарной инспекции, Сергей Петрович.

На этом все мои лучшие представление о нем ушли в небытие. Потому что начался обычный бюрократический процесс. С требованием каких-то бумажек, о которых я как предприниматель и слыхом не слыхивал. Но это ведь не освобождает от ответственности. И это я знал.

— К нам поступила информация, что вами получена партия мясного фарша и сейчас им активно ведется торговля?

Все было так и я в согласии кивнул головой.

— А имеется ли у вас ветеринарное свидетельство на данный продукт?

Здесь головой я кивать не стал, а глубоко задумался. Наверное потому, что свидетельства у меня не было и представить этот фарш в виде животных, которые имели отношение к ветеринарии, мне было довольно проблематично. Фарш-то прибыл из-за бугра. Где-то под Питером его сертифицировали на право торговли в России и ни о каком ветеринарном свидетельстве разговор не шел. А наверно должен был, раз целый зам. начальника приехал на него посмотреть.

— Фарш придется изъять из продажи.

— Но почему? — опешил я.

— Вот же сертификат, где черным по белому написано о его безопасности и сроках реализации. У меня еще полгода на его продажу..

И тут он как настоящий чиновник достал какую-то замусоленную книжку из имеющегося у него портфеля. Настолько замусоленную, что я увидел в ней смерть, мою как предпринимателя. Он послюнявил палец и изрек: ГоСТ на фарш, срок хранения 12 часов с момента изготовления.

— Ты не охуе... — дрожащим голосом выдавил я, но быстро все исправил — вы уверены, что здесь нет ошибки?

— Здесь нет никаких ошибок, читайте сами — и протянул мне книжонку.

Написано было именно так и я сделал еще одну попытку:

— Я его не готовил. И ничего не хранил. Здесь написано охлажденный, а у меня глубокой заморозки.

— В любом случае фарш, согласно ваших же документов.

При этих словах я понурился. Потерять сорок тысяч баксов в самом начале для предпринимателя подобно смерти, тем более, что весомая часть из них кредитная. О своей смерти думать не хотелось и я прокручивал в голове картинки с Сергей Петровичем. Вот он лежит в зеленой траве растоптанный быком-производителем. В руке у него шашка или даже меч-кладенец, он же должен был чем-то обороняться. А вот здесь на него напала стая бездомных собак им кастрированных. Они разнесли куски его плоти по всей округе. А вот здесь он заварен в бочке с кошками и задыхается от их мочи. Нет, вы не подумайте, что я садист, но с моей точки зрения ветеринар должен погибнуть как-то по ветеринарски. Героически.

— Наверное убить меня хочешь — вывел он меня из раздумий.

— Зря, ведь за мной государство. А я тебе еще и помочь могу!

— Нет, что вы, что вы. Я же не бандит, я предприниматель. Мое дело не с ножом бегать, а договора подписывать. А как вы мне можете помочь?

— Ну отправить твой фарш на промпереработку. Не ахти выход, но хоть какой-то. Вот где-то у меня номер телефона директора мясокомбината записан. — поковырявшись в блокноте, он произнес — Переписывай. А я пойду пока холодильники опломбирую. Дня три тебе на раздумье хватит?

Не успел он уйти, как я набрал данный им номер. Представился, выслушал ответное представление и пожаловался на судьбу злодейку.

— И много у тебя там этого фарша? — раздалось в трубке.

— Да почти сорок тонн без малого, что за день успели продать. Народ метет, но ветеринары одолели.

— Ну хорошо, если анализы качество подтвердят, тысяч десять баксов могу дать. Но не сразу, по реализации.

Это был еще один пинок ниже пояса. И я представил как он крутится в мясорубке, но на самом деле сказал:

— Хорошо, я подумаю.

Думать было о чем. За этим наверно тоже стоит государство. Завод еще не приватизировали. Вот говорили же мне друзья, иди в рэкет. Нахрен тебе этот геморрой с предпринимательством. Не послушал их тогда, а сейчас придется идти к смотрящему. Благо знакомый, бригадиром был на зоне, когда я там был вольнонаемным механиком цеха. Наверно поэтому на меня пока не было наездов.

"Фигура" встретил меня с интересом. Поинтересовался жизнью и мое предложение, что я в "общак" хочу отстегнуть тысяч восемь баксов прослушал с непониманием.

— "Крыша", что ли нужна? Ты ж вроде никогда не платил?

— Да и сейчас не собираюсь. Если у тебя какая-то левая фирма есть, передам ей по договору фарш на промпереработку и реализацию на сорок тысяч бакинских. Дам клиентуру из покупателей. Двадцать процентов от суммы будет твой навар. Остальное мне, больше не могу, кредиты.

Он хмыкнул и в согласии кивнул головой.

Остальное было дело техники. Моей, предпринимательской техники. Договор, накладные, этикетки и прочее. Все сделалось быстро и правильно.

Когда дня через три заявился Сергей Петрович, я был ему немножко рад.

— Ну как у нас дела? Вернее у вас? — поинтересовался он.

— Нормально. Вот нашел фирму, которая взяла весь фарш на промпереработку. Я им и холодильники продал вместе с этим фаршем.

— Как продал? Они же опломбированы? — ошалел он.

— Так я никакие пломбы не трогал. Они и так взяли.

— Что за компания? Пойду им выпишу предписание. — и метнулся к дверям.

Обратно его притащили за шкирку.

— Говорит, ваш человек, шарился там у холодильников. Если ваш, забирайте, а если нет, то грохнем! — произнес какой-то двухметровый менеджер новой фирмы.

— Да мой, мой! — успокоил его я.

— Котлеток зашел покушать из фарша, но не знал, что фарш уже ваш.

— Ну ладно. — менеджер нехотя отпустил шкирку пиджака.

— А мож, все же грохнуть, что-то его рожа мне не нравится. Про какие-то пломбы орал. Я б грохнул!

— Да ладно, сейчас все решим. Все хорошо. — успокаивал его я.

— А как же ветеринарное свидетельство? — немного успокоившись и поправив пиджак, произнес Сергей Петрович. Оглядываясь на двери.

— Твою ж медь, забыл, забыл. Подождите секундочку, сейчас я ихнего представителя вызову, вы с ним все и решите.

— Да ладно.

— Сергей Петрович сделал какое-то мне неведомое движение, то ли пригнулся, то ли под стол хотел нырнуть, — вы же на промпереработку передали, так что все нормально.

— А государство не будет против? — когда он аккуратно заглянув за двери, хотел уже прощаться.

— Да нет, что вы. Разве государство такие мелочи интересуют. Это ваши дела, предпринимательские.

На фоне обсуждения пьянства и сухого закона в России вспомнился случай.

Были в Японии, в Токио и в других городах. Не буду называть это пьянством, но выпивающей молодежи там много, особенно в столице. Автоматы по продаже напитков достаточно распространены как в городе, так и в глухих парках (и как только электричество подвели только к одному автомату в лесу).

Утром на работу идут с баночками, днем и вечером тоже с напитками. Но культура есть культура:

В старой части города, по узкой улочке навстречу шел не сильно пожилой японец. Не бомж (бомжа один раз только видели, и то в приличном виде). Так вот, шел японец пошатываясь, немножко и тихо пел себе под нос песенку. Никого не трогал, просто брел домой наверное. Не то, что был выпимши в хлам, но в глаза сильно бросалось. Увидев европейцев, идущих навстречу, он в раз переменился. Остановился, выпрямился, перестал петь. Его перестало штормить и качать. Собрав волю в кулак, он перестал быть пьяным на то время, пока мы дошли до него и прошли мимо. Пару раз обернулись — он стоял в той же трезвой позе и ждал, когда мы скроемся в толпе.

Ездили мы с товарищем, году в 2000-2001, в командировку по нескольким южным российским городам и где это конкретно было, не помню, то ли в Ставрополе, то ли в Ростове-на-Дону, то ли в Волгограде или Астрахани, да и не важно.

Нам надо было посетить одно из предприятий, находилось оно практически за чертой города, в так называемой "промзоне". От

К истории от 7 октября про кормежку синичек.

В прошлом году встретил удивительного деда в очереди в поликлинике — лет ему было 97, взгляд радостный, походка пружинистая. Разговорились. Он овдовел лет 20 назад, осталась квартира в городе, но жить предпочитает далеко за его пределами. У леса, на свежем воздухе, на старинной даче. Москва -

С самого детства мечтала стать врачом, долго училась, в прошлом году выпустилась, устроилась терапевтом в поликлинику. Я люблю свою профессию, но порой от неблагодарности людей хочется плакать. Копаешься в справочниках, консультируешься с другими медиками, чтобы подобрать лекарство для аллергика или диабетика, а в ответ жалоба на то, что он "пять минут сидел в коридоре". Рекомендации мои не выполняют, что заметно, врут о том, какие таблетки пьют, а когда становится хуже — снова жалоба на меня главврачу или в департамент здравохранения.

Бабки, начитавшись статей в псевдомедицинских газетах, начинают учить, мол, уринотерапия полезна, а ты молодая ещё, ничего не знаешь. Знакомые, узнав о моей профессии, идут ко мне в нерабочее время и заодно детей тащат, чтобы посмотрела; а когда я отказываюсь (ну ещё бы, в десять-то часов вечера!), обижаются. Самый апофигей был, когда мне в полночь позвонили проконсультироваться, потому что у их кота, видите ли, сопли!

Раньше слабо верила, что в нашей медицине такое происходит, а теперь окунулась в это с головой и подумываю о том, чтобы устроиться в какую-нибудь платную клинику. Там хоть можно вредных клиентов на деньги нагревать...