Однажды друг мой Колька за Вьетнам пострадал. За СРВ. Хотя тогда еще СРВ называлась ДРВ, но это Кольке страдать не помешало.

Мы с Николаем еще в школу не ходили, но писать и читать умели запросто, во всяком случае, оба. И любопытные еще с тягой к познанию устройства окружающего мира в общем и батареек в частности.

Батарейку, большую, квадратную, мы с Колькой разобрали прям на паркете. Паркеты тогда мастикой было принято натирать вместо покрытия лаком. Раз в неделю, или чаще. Специальными электрическими полотерами, а то и просто ногами со щетками.

А эта черная гадость из батареек (теперь-то я ее состав досконально знаю, а тогда мы ее просто поджигать пробовали в смеси с марганцовкой, чтоб оставшееся электричество выделилось) размазалась по рукам, ногам и лицу, а так же по покрытому мастикой паркету метра на полтора вокруг места эксперимента, включая подстилку из политической газеты "Правда".

Задумавшись над составом субстанции, Колька пальчиком по паркету буквы выводил какие-то. А я чего, я к себе этажом выше мыться пошел, потому что опыт закончился, а грязным убираться – только сильнее пачкаться. В это время Колькина мама на обед пришла, на что мы и не рассчитывали совсем. Она пришла, а там Колька. Посредине комнаты и черного пятна сидит. И надпись полукругом, красивыми печатными буквами: Руки прочь от ДРВ! С тремя восклицательными знаками. Вообще-то в газете с одним было, а два Колька от себя присобачил.

Кто такой ДРВ, Николай не знал, просто чем-то чувствовал, что "руки прочь" будет иметь к нему непосредственное отношение в скором времени. Колька, конечно, огреб мокрой тряпкой и был наказан стоянием в углу. Для равновесия мной украсили противоположный угол.

Потом уже мы узнали, что ДРВ — Демократическая Республика Вьетнам, а "руки прочь" к теть Нине не относится, потому что она Колькина мама, а не американский империалист. Демократия же, как известно, еще никого до добра не доводила.

Мой друг — немец, по-русски говорит сносно, но конечно, всякий наш слэнг и языковые особенности вместе с поговорками и историческим фразами для него "темный лес".

История эта произошла вечером на центральной улице нашего милионного города. На что-то обидевшись на меня, он начинает быстро удаляться в сторону припаркованной невдалеке машине. А надо отметить, что я научена горьким опытом предыдущих ссор, в которых главным объектом дележа имущества становилась наша общая машина, в смысле: кто первый добежал до нее, тот на ней и уехал (есессно в одиночестве).

Я начинаю перемещаться в этом-же направлении. Он убыстряет шаг, я тоже. И тут он побежал!!! При этом понимаю, что шансов его догнать у меня нет и комизм ситуации начинает доминировать над первопричиной ссоры. Меня осенила идея. Я, с криками: "ДЕРЖИ ВОРА!" бегу за ним.

Самое интересное, что он-то ничего в результате не понял. Зато КОНКРЕТНО поняли все окружающие прохожие.

Рассказала подруга Ника.

Она со своим шефом, русским, но живущим несколько лет в Англии, была как-то по делам в Швеции. Известно, что практически все шведы неплохо говорят по-английски. Зашли он, значить, в ресторашку, сели, подходит официант. Шеф со своим прекрасным английским произношением долго и нудно перечисляет, что ему надо, а Ника комментирует это по-русски. Закончив парить официанта, шеф с довольной улыбкой откидывается на кресле. Официант — Нике (на чистейшем русском): — А вы что будете, девушка? Парень оказался русским студентом из Питера =)))

А в другом шведском баре, услышав безупречный именно английский того же шефа, ему категорично заявили — "англичан не обслуживаем!" и чуть морду не набили. Оказалось, что за неделю до того трое англичан разнесли этот бедный бар во время футбольного матча Швеция-Англия... Пришлось Нике всем показывать паспорт и кричать "да мы свои, мы русские!"... Так что учите русский, господа.

О силе искусства.

Заканчивался полевой сезон на острове в Арктике. Ну как заканчивался – 5 или 6 августа выпал первый снег, работать дальше здесь стало нецелесообразно и мы собирались перекочевывать на юг, на материк, где еще месяц можно было копаться в земле. Способ перекочевки – пара вертолетов, которые часов за 5 с промежуточными

Был в Харьковском университете такой препод античной литературы Олег Алексеевич Миронов (ныне покойный). Сдать ему эту самую античку было невозможно: по семь раз на пересдачи гонял. И вот приходит он однажды на экзамен в приподнятом настроении.

"Я, — говорит, — сегодня добрый, кого устраивает "три" давайте зачетки". Стоит ли добавлять, что подорвалась чуть ли не вся группа?

Остались самые стойкие. "Ну что, — говорит Миронов, раздав тройки.

— Теперь, давайте, кому "четыре" В итоге в аудитории остаются только самые заученные, кому без пятерки почему-то не жить (таких уродов на каждом потоке штучка-другая найдется). "Ну а вам ставлю "пять", — говорит Миронов.

— Вы точно все знаете".

На следующий день экзамен у другой группы на том же потоке. Им, понятно, уже все рассказали. Тут за тройками пошли только самые дубы. За четверками народу чуть больше, но основная масса сидит и ждет халявных пятерок.

"Ну что ж, — говорит Миронов, ставя последнюю четверку.

— Остальные — будем сдавать".

Надо ли добавлять, что большинство оставшихся он безбожно завалил?

Харьковскому филфаку привет.