В 1970 году трое исследователей из Университета Южной Калифорнии — Дональд Нафтлин, Джон Вар и Фрэнк Доннелли — решили проверить кое-что провокационное. Они обратили внимание, что студенты и слушатели часто оценивают преподавателей не по содержанию лекций, а по внешней убедительности: насколько лектор харизматичен, остроумен, активно жестикулирует, рассказывает истории, а не по тому, действительно ли он чему-то учит.
Чтобы проверить эту мысль, учёные придумали один из самых дерзких экспериментов в истории педагогики.
Для выступления они наняли профессионального актёра — человека с отличной дикцией, выразительной мимикой, приятной внешностью и идеальной способностью держать зал.
Имя актёра в отчётах не раскрывается до сих пор, но знают, что он ни дня не работал в науке, не был ни преподавателем, ни врачом.
Ему придумали убедительную биографию:
Доктор Майрон Л. Фокс — эксперт по применению математической теории игр в медицине.
Звучит впечатляюще, хотя на деле — ни один из слушателей не имел ни малейшего представления, что такое "теория игр в медицинском образовании", и потому не мог понять, имеет ли лектор отношение к теме.
Организаторы сделали всё, чтобы лекция звучала научно, но при этом не содержала никакого реального смысла: текст составили из фрагментов научных статей, между которыми не было логической связи; добавили псевдонаучные термины; вставили парадоксальные, местами противоречивые утверждения; разбавили всё шутками, актёрскими паузами, улыбками и уверенной манерой речи.
Например, актёр произносил фразы вроде:
"Преобладание эмоциональной адаптивности над когнитивной реактивностью способствует повышению парадигмальной обусловленности" - то есть красивый набор слов, который фактически не значит ничего.
Именно это исследователи и хотели: пустую лекцию с эффектной подачей.
Эксперимент проходил не среди студентов-первокурсников, а среди опытных врачей, психиатров, психологов и педагогов.
Это была конференция для специалистов, которые привыкли оценивать лекции критически и должны были бы сразу заметить абсурдность содержания.
Но… Актёр разыграл свою роль безупречно: уверенная походка; мягкий, но энергичный голос; улыбка профессора, который "точно знает, о чём говорит"; импровизация; шутки; риторические вопросы; активная жестикуляция; постоянная демонстрация "уверенности".
Содержание лекции практически невозможно было пересказать — оно не имело смысла. Но подача была настолько убедительной, что зал слушал внимательно, качал головами, делал заметки.
Некоторые даже задавали вопросы, на которые актёр так же уверенно отвечал бессмыслицей, но слушатели всё равно были довольны.
Оценки, которые потрясли исследователей.
После лекции участникам раздали анкеты.
И произошло невероятное: большинство слушателей поставили "доктору Фоксу" очень высокие оценки; его называли "выдающимся специалистом"; отмечали "яркий стиль", "новый взгляд на проблему" и "интеллектуальную глубину" выступления; многие благодарили его за лекцию; никто (!) не заметил, что содержание бессмысленно.
Учёные были поражены: слушатели не просто “повелись” на актёра — они искренне верили, что получили полезные знания.
Эффект доктора Фокса стал доказательством того, что:
Харизма часто важнее содержания.
Если человек говорит уверенно и эмоционально, мозг воспринимает речь как компетентную — даже если смысла нет.
Мы склонны доверять "экспертам", если они выглядят как эксперты. Статус, тон, манера говорить — вызывают автоматическое доверие.
Оценка преподавания по впечатлению — опасный путь. Харизматичный "учитель" может получить высшие баллы, даже если не научил ничему.
Именно по такому принципу работают "тренеры по успеху"
Бизнес-коучи, спикеры "быстрых заработков", авторы "мотивационных марафонов" — часто используют те же механизмы: создают иллюзию экспертности, но не дают реального содержания.
Результаты были опубликованы в 1973 году в статье "The Doctor Fox Lecture: A Paradigm of Educational Seduction", и с тех пор этот случай цитируют во всём мире.
Эксперимент стал классикой педагогики и психологии, и его до сих пор изучают в вузах, на тренингах для преподавателей, в курсах по критическому мышлению, в программах подготовки врачей.
Он навсегда вошёл в историю как яркая демонстрация того, что стиль подачи может полностью замаскировать отсутствие содержания.
Я, тогда аспирант, жил в Колтушах. С мизерной стипендии нужно было не только прокормиться месяц, но и отложить деньги на билет, чтобы слетать домой повидать свою молодую семью. До конца месяца осталось еще дней пять, а в моем запасе — рубль с копейками, правда, билет домой уже куплен. Питался я в столовой, где обед стоил порядка 84 копеек.
На завтрак и ужин ел бутерброд из куска хлеба, намазанного паштетом из шпрот (консерва этого продукта стоила 33 копейки и делалась из отходов шпротного производства – молотые головы, кишки, хвосты). Я прикинул, что в оставшиеся до отлета дни бутерброды смогу себе позволить, а вот на обед ходить не буду – подумаешь, несколько дней без обеда!
Вместо обеда решил погулять вокруг лаборатории – обычно в столовую мы ходили группой, и мне не хотелось, чтобы другие заметили мои пропуски обеда. Вроде, как просто изменил расписание.
Погулял день. Свежий воздух -хорошо, но замена обеду слабая. На второй день опять погулял. Возвращаюсь в лабораторию, одеваю халат... И — о, чудо! В кармане халата -ПЯТЬ рублей – целое состояние! Как я мог о них забыть? Но думать особо некогда, столовая скоро закроется.
Сытый, возвращаюсь в лабораторию и начинаю усиленно вспоминать, как такое могло случиться, что целая "пятерка" завалялась в кармане халата. И тут вспоминаю, что, когда я возвращался к себе, мой Учитель вроде бы вышел из моей комнаты.
Дождался, когда Учитель вызовет меня для обсуждения очередных результатов опыта, и в конце беседы напрямую спросил его, откуда в моем халате "пятерка". Он мне рассказал:
— Когда я был студентом, очень хотел освоить хирургическую технику. Учиться нужно у лучших, а лучшим хирургом был академик Юдин. Через знакомых получил право побыть "третьим помошником седьмого асситента". Денег на билет в Москву не было, и я устроился на третьей, самой верхней полке в купе, где складывались матрасы. Забарикадировался и уснул крепким юношеским сном. Посреди ночи была проверка, меня обнаружили, и начался шум.
В том купе ехал академик, чье имя сегодня в энциклопедиях, и он оплатил штраф за меня и дал мне некоторую сумму с условием: никогда никому не называть имя благодетеля и отдать этот долг следующему поколению любознательных. Продолжаю эстафету.
Выводы за вами.
После моего экзамена В2 прошло уже более 10 лет, но мое сердце требовало справедливости, поэтому я решила все-таки сдать экзамен С2.
На сдачу С2 очереди не было, желающих было всего 12 человек. Отважные люди! На сегодняшний день могу сказать с абсолютной уверенностью, что 80% итальянцев никогда в жизни не сдали бы этот экзамен.
Постараюсь
описать покороче самые запоминающиеся моменты. Их было много, так что рассказ будет длинным. Я вас предупредила!
Понимание печатного текста. Было много отрывков на разные темы со сложной лексикой и кучей терминов. Были тексты с медицинской, юридической и технической терминологией. Были и художественные тексты. Их отличительной чертой было обилие архаизмов типа русских гумно, чапельник и туесок и время "пассато ремото". В русском языке такой формы нет, а гугл ее переводит как "давно прошедшее время", т. е эта глагольная форма отлично подходит для описания Куликовской битвы. В нормальной речи не употребляется. Хотя на юге Италии некоторые старики употребляют ее, когда рассказывают о своем детстве. Тут две причины, во первых, их детство было как раз во времена Куликовской битвы, а во вторых, раньше эту глагольную форму изучали в школе. Сейчас она всплывает только в вопросах викторин. Мол, как будет "я пишу письмо" в форме пассато ремото? Наверное, в школьной программе она есть до сих пор, и возможно даже на нее отводится пару часов в 5 классе. Но скажите честно, много вы помните с 5 класса?
В задании было написано внимательно прочитать текст и вставить недостающие слова. Тексты были длинными, поэтому я решила сразу по ходу чтения вписывать слова. Надо было выбрать между предлагаемыми синонимами или близкими по звучанию, но разными по смыслу словами (элитный, элитарный).
Отрывок номер один. Про архитектуру и строительство. Я предполагала, что проблем не будет, я еще свою стройку отлично помню. Но я не учла, что у меня на стройке 90% работников по итальянски не говорило, все технические приспособления назывались словом приблуда или его синонимом на букву Х, а все производственные процессы глаголами на буквы Ф и Х, часто с приставками за- или при-. Как оказалась, это были неточные термины.
В этом тексте рабочие кладут/ ложат плитку, загрунтовывают/ заземляют провода, бурят/ буравят стены, заливают опалубку/ палубу, строят портик/ патио и т. д и т. п. на 3 страницы. Некий Марио пишет, что купил небольшой участок земли в престижном районе за городом, заказал проект у архитектора и строит роскошный.... Слова "дом" среди ответов не было. А было: бунгало, шале, коттедж, вилла, виллетта, виллино. Последние 2 слова – это вилла с уменьшительно-ласкательным суффиксом, т. е виллочка. Ну с бунгало и шале все понятно, один на море, другой в горах, отпадают сразу. Коттедж на итальянском языке-это крестьянский дом, никак не роскошь. Для виллы нужен большой участок и парк, а по тексту участок маленький. Остаются виллетта и виллино 50/50, пришлось выбрать методом тыка.
Я потом у всех местных спрашивала, никто не знает тонкую разницу между словами виллетта и виллино, а уж про балясины и балюстрады я вообще молчу. Это был не тест на знание языка, а тест на профпригодность для архитекторов.
Еще один отрывок. Какие-то розовые сопли и любовные страдания немолодого героя в "давно прошедшем времени". Читаю и сразу же вставляю недостающие слова аромат, запах, благоухание или сладкий, сладостный, сладострастный, пока не дохожу до такого момента. Мужик пишет, что нашел на чердаке лодочку, которую они вместе склели в детстве, он ее хотел отправить почтой вместе с головкой сыра, но на почте ИХ не приняли, потому что....
Потому что гладиолус! Скажите мне, какая может быть общая характеристика у поделки из картона и куска сыра? В переводе варианты ответов были такими: скоропортящиеся, быстроизнашивающиеся, биоразлагаемые. Скоропортящийся картон? Ну допустим. Выбираю его и продолжаю чтение. В предпоследнем абзаце меня ждал сюрприз: "Ты мне был другом и братом". Чего?? У меня 5 страниц текста в женском роде, я думала, что он пишет о женщине. Значит сопли все-таки не розовые, а голубые... На переписывания времени нет, сдала, как есть. Наверное, стоило все-таки внимательно прочитать весь текст сначала.
Понимание на слух. Надо было подобрать кандидатов на работу. В принципе, не самое сложное задание, если отсеять шелуху. Все кандидаты вместо того, чтобы говорить про образование, опыт, режим работы и командировки, говорили об экологической концепции и поддержке ЛГБТ. А про саму работу пару слов вскользь. Специалиста, который изучал эмбрионы рыб, отправила в лабораторию по изучению ДНК. Еще было место в лаборатории полимеров. Надеюсь, что выбрала правильно. С коллективом по любому уживется, они там все эко-френдли и джендер-флюид.
Потом было два сочинения. Надо было написать текст о пользе электромашин и текст о вреде наркотиков. Последний предназначался ученикам старших классов. Для меня более сложным оказалось первое сочинение. Что я могу сказать о пользе электромашин, если я думаю, что они подрывают европейскую автомобильную промышленность? И инфраструктуры для их зарядки нет. И меди для ее посторойки маловато. И с батареями беда. А так-то да, очень полезно.
Устная речь. Сначала разговор на социальные темы. Мне предложили выссказать идеи о возрождении малых поселков в Италии. Ну тут я развернулась. Сама живу в таком, знаю, о чем говорить. Потом нас разбили на пары и предложили обсудить газетные статьи на актуальные тему. Один должен был выступать за и аргументировать, а второй против. Мне с напарником достался текст об отмене пособий. Я доказывала, что без них никак, а мой оппонент говорил, что нельзя кормить лодырей. Спорили долго и самозабвенно, экзаменаторы были очень довольны.
Ну что мне вам сказать, экзамен я сдала. Не буду врать и говорить, что получила максимум. Нет, результат был средненький, но я была в числе 8 сдавших, четверо не справились. Так что сертификат я получила. Жалко, что кроме чувства глубокого удовлетворения, ничего он мне не дал и не даст.
Дело в том, что я защищал свой институтский диплом на английском языке! При этом, чтобы сразу расставить все точки над "i" и чёрточки над "t", поясню: уровень владения английским у меня что тогда, что сейчас, явно ниже среднего. Ну, примерно то, что Гарда описывала как B1.
Но выучить текст и произнести его с выражением я вполне способен, чем и
решила воспользоваться кафедра английского языка, уговорившая меня на эту авантюру. Им, очевидно, требовались какие-то показатели для отчётности, а в нашем замечательном вузе, хоть и московском, но глубоко сельскохозяйственном, людей, способных справиться с дифтонгом "th" было немного? Вы, конечно, спросите,: чувак, а тебе это было зачем? Мне ни за чем было это не надо. Но меня попросила преподавательница с кафедры. А, как известно, мужчина обретает способность сказать женщине "нет" только в том возрасте, когда его ответ на фиг никому не нужен.
И вот сидит глубокоуважаемая комиссия, я выхожу, развешиваю свои чертежи, и в это время суровый женский голос извещает: "Защита диплома будет происходить на английском языке"
— Это безобразие! — возопил авторитетный седовласый профессор.
И непросто профессор, скажу я вам! Живая легенда нашего вуза! Поколения студентов учились по его учебникам, при этом он был образцом интеллигентности, юмора, какой-то таинственной субстанции, которая непроизвольно вызывает уважение к человеку!
Плюс он, ровесник века, был участником Гражданской войны, воевал в составе Первой Конной армии Будённого.
Нам, правда, на семинаре, он по секрету рассказал, что на самом деле воевал он во Второй Конной армии Сорокина. Но после того, как Будённый "сожрал" Сорокина, Вторую Конную Армию из истории вычеркнули.
И вот этот самый легендарный человек на моей защите заявляет:
— Никто в комиссии языка не знает, это не защита, а профанация! Я в этом не участвую!
После чего учёный муж демонстративно отвернулся к окну.
Остальные члены комиссии его протест не поддержали, им явно было глубоко безразлично, на каком языке я буду излагать мою новаторскую технологию выращивания картофеля в подмосковном совхозе.
Ободряемый тёплым, дружеским взглядом Председателя комиссии (по совместительству он был нашим деканом и руководителем моего дипломного проекта), я озвучил свой спич.
Члены комиссии, пока я говорил, изучали мои чертежи и технологические карты. Потом начали задавать вопросы. Спрашивали они на русском языке, на нём же я им и отвечал.
Но правила приличия требовали, чтобы хотя бы один вопрос прозвучал на языке защиты.
И он прозвучал! Из рядов безучастных слушателей встал молодой аспирант и легко, непринуждённо задал на безупречном английском сложный и умный вопрос по сути моего проекта.
Я также легко и непринуждённо дал длинный и тоже очень умный ответ. На мой взгляд, прозвучало всё блестяще, — зря ли мы с Олегом репетировали накануне почти весь день?
— Вы удовлетворены ответом? — обратился Председатель комиссии к вопрошавшему. Он был удовлетворён!
Посовещавшись, комиссия поставила мне за защиту "пятёрку". Это было приятно, хотя эта оценка не фигурировала во вкладыше к диплому, и, по сути, вообще ни на что не влияла.
Это же в полной мере относилось к факту моей англоязычной защиты: нигде это не упоминалось, и ни на что не влияло. По крайней мере лично для меня.
Я знал, что некие успешные юноши представляли доказательства подобных фактов в какие-то внешнеторговые и экспортирующие организации, где их с нетерпением ждали работодатели.
Меня никто нигде не ждал.
В сельском ПТУ, куда я пришёл на работу, даже если бы и узнали о моей англоязычной защите, максимум — выразили бы вялое удивление.
В те годы в профтехобразовании английский язык был востребован так же, как древнегреческий и суахили.
Так что всё, что я получил в этой истории — это чувство глубокого удовлетворения.
А что? Это тоже имеет значение!
Я — католик. Католик-полуфабрикат. На службу хожу по принципу "один раз в квартал — и можно считать, что ты молодец". Да, это мой личный, очень гибкий график спасения души.
Однажды к нам заехал нунций ((от лат. nuntius — вестник), постоянный дипломатический представитель Ватикана в иностранных государствах, приравниваемый по рангу
к послу.))
У нас в церкви демократия: отец — наш, народный, может и пошутить на проповеди, и спросить о чём-нибудь. Иногда даже ненадолго выходит со службы, если там ЧП — но это, к счастью, нечасто.
После проповеди нунций (приветливый, но глаза хитрые) спрашивает:
— А что, отец Диего вас испанскому учит?
И тут грянул хор женской обиды:
— Не-е-е-ет!!
Тон был такой, будто им тут год обещают испанский дворец, а дали только шиш и ни шиша.
Я, как главный дипломат-самозванец, решил спасти репутацию нашего падре:
— Учит, учит!
*(Тут нужно маленькое отступление. Несколько дней назад одна прихожанка принесла разговорник, и мы с ней вызубрили две фразы. Две! Когда мимо шёл отец Диего, я решил пообщаться с носителем языка:
— Буэнос диас, падре!
— Буэнос диас.
— Буэнос ночес.
—??
Всё. Слова закончились. Диалог состоялся. Хорошо пообщались.)*
Нунций поворачивается ко мне:
— Учит, да?
— Да, учит.
— Подойди сюда, пожалуйста.
Я выполз. На нас внимательно смотрит вся церковь. Словно мы сейчас будем спектакль на испанским разыгрывать.
— Ну, раз учит... Назови нам испанский алфавит.
Мой мозг заскрипел ржавыми шестерёнками:
— А-а, не-ет. До алфавита мы ещё не дошли.
Все легли. Был бы рядом колодец, я бы от стыда прыгнул в него не задумываясь.
Нунций, истинный дипломат, решил дать мне уйти красиво:
— Хорошо. Назови первую букву.
— А?
— А последнюю?
Я вопросительно смотрю на отца Диего.
— Z? — прошептал я.
Тот еле заметно кивает.
Нунций улыбнулся и отпустил меня с миром и позором. Я дал дёру и не остался даже на финальное благословение.
С тех пор у нас это классика юмора. Меня несколько лет уже, нет-нет подкалывают:
— Ну как там твой испанский?
Finita.
P. S. Моему постоянному читателю, критику и защитнику, Соломону Марковичу, горячий привет.