В начале нулевых одна небольшая фирма (полтора Абрама), арендовала у нас в офисе кабинет. Охраной и другими оргвопросами занимался наш сотрудник Игорь. И вот как-то раз подходит Абрам Иванович к Игорю и далее следует диалог:

— Игорь, мне в воскресенье нужно кульман (большая чертёжная доска на станине) перевезти из дома в офис, помоги, пожалуйста.

— Хорошо, я скажу охране, пропустят.

— Мне бы с машиной помочь.

— У меня нет машины. Закажите по объявлению.

— Я никогда этим не занимался. Найди мне машину, тебе же привычнее.

— Возьмите телефон и позвоните, в чём проблема

— Ну, ты же постоянно этим занимаешься, помоги.

И так канючит несколько минут с национальной настойчивостью и непосредственностью. Игорь не выдерживает такого напора, находит газетку с объявлениями.

— Вот телефон, договаривайтесь.

— Хорошо, а ты не поможешь загрузить кульман?

— Нет, я в воскресенье занят.

Далее несколько минут он продолжает уговаривать Игоря помочь с погрузкой или найти грузчиков. На этот раз Игорь выстоял. И наконец:

— Ладно, машину найду, с погрузкой как-нибудь договорюсь. Игорь, а кто за машину платить будет?

Сидим с подругой в кафе. Она отговаривает меня заказывать пасту Карбонара, мол там в соусе сырое яйцо и можно заболеть сальмонеллезом. Я объясняю, что если скорлупу тщательно помыть (желательно с мылом), то сальмонелла не страшна.

Подружка: Наивная! Думаешь они тут заморачиваться будут?

Я: А мы сейчас спросим!

И задаю подошедшей официантке вопрос: Ваш повар яйца моет?

Прохожу границу с Финляндией.

Финский пограничник, решив блеснуть знаниями русского языка спрашивает у меня с жутким финским акцентом:

— Ку-уда ви едите?

— В Хельсинки, — отвечаю.

— За-ачем Хельсинки? — уточняет финн.

— Потому что столица.

— За-ачем столица? – удивляется пограничник.

— Понимаете, — говорю я. – Финляндия является государством, а у каждого государства, обычно, есть столица. Это город такой, где правительство находится.

— По-очему Хельсинки? – не сдается финн.

— Так исторически сложилось. Император Всероссийский Александр Первый объявил Хельсинки столицей Великого княжества Финляндского в 1812 году.

— По-очему Александр? – спрашивает пограничник.

— Потому что он стал великим князем Финляндским в 1809 году.

Финн задумался.

Посмотрел на мой паспорт, затем на меня и решил начать все сначала:

— Ку-уда ви едите?

— В Хельсинки. – повторил я.

— Как Александр? – спросил финн.

Я не знал, ездил ли Александр Первый в Хельсинки или нет, но решил уже согласиться и подтвердил:

— Да, как Александр.

— Про-оезжайте!

Чёртом выла электричка, унося в сиреневую даль. Неспешны дорожные разговоры.

— Я по советскому хлебу своего детства и юности тосковал часто. Свежевыпеченному, благоухающему, с вкуснейшей корочкой. У нас он исчез в самом начале 90-х. Шли годы и десятилетия, я начал считать светлую память о нем возрастным явлением. Типа, раньше и трава была зеленее, и солнце стояло выше. Пока не сменил пекарню. В новой он еще вкуснее, чем был раньше! Больше стало хрустящей корочки, воздушности и ароматности.

— Хм! А у меня то же самое вышло, когда жену сменил. Причем не на молодую, а просто совсем другую, хоть и того же возраста. Но весом килограмм на 30 меньше, мирную и страстную. Сразу исчезли все возрастные явления!

Тих рассвет над прудом. Отщебетали лесные птахи свои брачные песни. Молча вылетают за хавчиком спозаранку, боясь разбудить птенцов.

Зато расходился ротан, давно сожравший икру всей прочей рыбы. Высоко прыгает над водами, как бы издеваясь над последними оставшимися рыбаками.

Шумно на ныряльном пирсе. Старожилы бросили обсуждать пакт