и пообещав, что в следующий раз скидка будет ещё больше. Мой друг что-то там шутил в ответ, но был счастливым. Много гостей, роскошный ресторан, фотографы, торт, жонглеры, певцы, трогательные поздравления молодым, цветы… В общем, всё как у людей.

И он. Счастливый жених.

Не сдержав любопытства, я звоню ему и в лоб спрашиваю:

— Андрей, как так получается, что ты за последние четыре года третий раз женишься и на всех своих свадьбах выглядишь так, как будто это впервые? На некоторых фото ты даже прослезился, как и на двух предыдущих.

— Так я же их всех любил.

— Серьезно? Люди до конца своих дней не могут встретить свою любовь, люди живут десятилетиями вместе, так и не связав себя узами брака, а ты уже делаешь это в третий раз.

Он говорит:

— Ну так и что? Каждую из своих жён я любил. И эту люблю. И с каждой хотел провести свою жизнь.

— А почему же ты с ними развелся?

— Они стали другими после свадьбы.

​ — В смысле, [м]лять, другими? С каждой из них ты прожил не больше года.

— Этого достаточно, — отвечает он, — Ну смотри: одна была до свадьбы вся такая милая, спокойная, весёлая, ничего не требовала, никогда не устраивала скандалов.

— И что?

— Что, что? На второй день после свадьбы вы[дол]бала мне мозг по поводу того, что в квартире нужен​ ремонт, через три — что мои друзья за[дол]бали приходить и поздравлять, через неделю ушла спать в соседнюю комнату, потому что я не поздравил ее с тем, что мы неделю женаты. И вот так, день за днём, неделя за неделей, из милашки она превратилась в истеричную, вечно недовольную бабу. Меня это за[дол]бало. И однажды утром я сказал, что ухожу.

Вторая жена до брака была очень горячей! Она всегда приходила на свидания в чулках, ceксуально одетой, от неё маняще пахло духами. Она была такой, что трахались мы, не дойдя до кровати. Потерял голову. "Женюсь", — подумал я. И вот мы стоим в загсе.

— А что же потом? — нетерпеливо​ спросила я.

— Потом? Вместо чулок она стала носить растянутые серые треники и футболку оверсайз, говоря, что она ведь дома. Секс стал банальным и пресным, как будто вместе с обещанием быть вместе навеки, навеки с[вяз]ались та дикая ceксуальность и похоть. На этом наша семейная жизнь закончилась.

И вот сейчас я встретил Машу. Опять влюбился, как мальчишка! Посмотрим, что будет дальше.

— Андрей, а ты не пробовал просто пожить с этими женщинами? Узнать друг друга поближе.

— Кать, зачем? Поверь, для многих женщин выйти замуж — это главная цель, и они способны долгие годы играть роль другого человека. Подстраиваясь под нужный типаж мужчины. Быть и шлюхой в постели, и хозяйкой на кухне, и говорить, что ничего ей от него не нужно. Ожидая момента, когда на её пальце засияет обручальное кольцо.

Такая вот бабская психология: думать, что брак — это конечная остановка, на которой можно выдохнуть, закурить сигарету и сказать: "Так, а теперь мы играем по моим правилам". Так что я считаю, что лучше жениться и развестись за год, чем тратить долгие годы на спектакль под названием "любовь".

черный и добрый. Но сидел на короткой цепи и иногда лаял на редких прохожих, включая почтальона. Держал марку.

Как-то раз хозяйка принесла Чернышу еду в глубокой алюминиевой миске. А недалеко на ветке яблони сидела ворона. Увидела она такое дело, и у нее созрел коварный план.

Подкравшись сзади к собаке, она цапнула его за хвост. Черныш от неожиданности присел и обернулся. Та отпрыгнула в сторону, посмотрела на миску, на собаку и ненадолго задумалась: миску то не достать. Затем поднялась в воздух и улетела. Отсутствовала она недолго и уже через пару десяток секунд прилетела с подмогой. Первая ворона также, подкравшись сзади, цапнула Черныша за хвост. Отскочила на безопасное расстояние, где Черныш, привязанный к цепи, не мог ее достать и стала наблюдать за подельницей.

Пока Черныш лаял на первую ворону, вторая, клювом подхватив миску с едой, поволокла ее от будки. Черныш, почуяв неладное, повернулся ко второй вороне. Та, бросив миску, отлетела в сторону. Первая ворона опять стала подкрадываться к собаке, и история повторилась. Таким образом, за несколько приемов миска с едой оказалась за границей досягаемости пса.

Вороны, торжествуя, спокойно принялись за еду, иногда поглядывая на беснующегося пса, как бы говоря: "Обманули дурака на четыре кулака".