В конце 90-х мне пришлось лежать в отделении челюстно-лицевой хирургии на улице Соломенной Сторожки в Москве. Нет-нет, ничего серьезного, просто пришлось исправлять ошибку хирурга, оставившего в пол корня при удалении зуба. В палате нас лежало четверо, но что удивительно, что трое из них (включая меня) имели армянскую кровь. Я, правда, полукровка, родившийся и выросший в Москве, и никаким боком на армянина не похожий, скорее уж на еврея. Один из оставшихся был кучерявым блондином лет

25-ти, то же абсолютно непохожим на армянина, но с характерным именем

Ашот, другого, дедка лет семидесяти, величали Степанов Степан — но, несмотря на свои русские имя-фамилию, внешне он был типичным представителем Кавказа.

Жили мы весело, только дед все огорчался, что никаких процедур, кроме утреннего осмотра, ему не делают. Но в день, когда нам с Ашотом должны были делать операцию, произошло чудо. Вошла медсестра и под одобрительное кряхтение деда, вколола какой-то укол. Видать, процесс лечения начался.

Что было дальше — помню смутно, поскольку мне то же вкололи какой-то укол (думаю, сильный транквилизатор), от которого я моментально поплыл и воспринимал все происходящее как во сне (операция делалась под местным наркозом). Одно могу сказать точно, что когда тебе разрезают челюсть и шуруют внутри какими-то скребками, ощущение не из приятных, даже под действием транквилизатора.

В себя я стал приходить только к следующему утру. Рядом, примерно в таком же состоянии рядом лежал Ашот. На утреннем обходе нас осмотрел хирург, который делал операцию. Он остался доволен и, уже собираясь уходить, обратился к Ашоту. "Ты на будущее знай" — сказал он, "на тебя наркотики не действуют". "Какие наркотики? " — удивился Ашот. "Ну как же", теперь уже удивился врач, "тебе же перед операцией укол делали?".

"Нет" — ответил Ашот. Лицо врача окаменело. Мхатовская пауза длилась секунды три. Быстрыми шагами врач вышел в коридор и рявкнул:

"Медсестра!". Судя по тону, та уже понимала, что произошло что-то совсем не то. "Кому укол вчера перед операцией делала? " — с порога припер ее врач. Медсестра не успела ответить, но по ее взгляду мы все поняли.

Взгляд был направлен на кровать Степана.

Боже! Ну кому могло прийти в голову, что в одной палате будет лежать характерный кавказец по имени Степанов Степан и европейского вида блондинчик по имени Ашот.

Но все закончилось хорошо. Степан проснулся только к обеду, проспав, таким образом, часов тридцать. Ашот с юмором отнесся к ситуации и не имел претензии ни к кому, кроме Степана (в шутку, конечно). И до самой выписки время от времени подкалывал глуховатого Степана: "Что дед, украл мой дорогостоящий укол!". На что обычно Степан, который был изрядно глуховат и в половине случаев не слышал, что ему говорили, отвечал дежурной фразой, которой прикрывался, когда не слышал, что ему говорили: "А что поделать! "

P. S. В заключении — спасибо врачам, которые без всяких денег и вымогательств замечательно меня полатали. Сейчас это, думаю, из области фантастики. "А что поделать! ", как сказал бы Степан.

Бывшая была приверженцем мысли, что ceкс целиком и полностью мужское дело. Убеди, раздень, возбуди, доведи до орг@зма, обойдись без второго раза. Думал что всё можно обговорить, но разговоры не помогали. Старался сам, в надежде что поймет и возьмет за пример что ли, но увы, чем дальше, тем больше проблем с ceксом возникало. Никакой инициативы никогда от нее не исходило, часто отказывалась и ломалась. Но при этом говорила, что любит. Никаких спонтанных обнимашек и прочих проявлений чувств. Я часто думал, что я какой-то неполноценный, раз моя девушка мной недовольна и меня не хочет. Мне-то ведь она нравится. Разошлись. Год был один, пока не встретил любимую. Тогда-то я впервые ощутил что такое, когда тебя хотят касаться, когда твои прикосновения реально будят в девушке желание и после она ловит орг@зм за орг@змом, это просто не передать словами. Обожаю, когда она сверху и я чувствую, что она возбуждена настолько, что смазка аж стекает, как она прижимается ко мне, безумно прусь, что она не морозится и сама может сказать, что хочет ceкса прямщас, когда внезапно запускает ручки мне под футболку, как целует меня при встрече, давая понять, как соскучилась. Вроде ерунда, но мне так недоставало всех этих мелочей, и я кайфую от любого момента близости.

Дело было четыре года назад. С братом организовывали компанию, которая сейчас прекрасно работает под руководством брата, а я ушел в свое дело.

Только открылись, напечатали визитки. И на моей и на визитке брата было написано "менеджер по продажам" (компания занимается оптовой продажей). Хотя по сути брат был генеральным директором, а

У меня плохое зрение, линзы я не ношу, а очки сломала. Заказала такси, нужно было срочно ехать на встречу. Служба сказала номер, цвет и марку машины. Так же сказали, чтобы через пять минут я выходила. Я через пять минут и вышла.

Прошло пять минут, подъехала моя машина, номер я не увидела из-за своего зрения, подумала: ну, не вижу и не вижу, марка и цвет же совпадают, значит, это то такси. Уверенно сажусь в машину, говорю пункт назначения, а мужчина за рулем смотрит на меня с невероятным удивлением и даже в какой-то степени шоком. Я ему три раза повторила, куда мне нужно ехать, но он не предпринимал никаких действий, только смотрел на меня удивленными глазами. Тогда я уже начала разговаривать с ним повышенным тоном. Начала говорить, что очень спешу, а он тупит.

Вот он наконец-то повез меня к назначенному месту. Когда я почти доехала до места назначения, звонит сотовый, я отвечаю, а мне говорят, что такси ждет меня около подъезда уже семь минут, сказали, что если через несколько минут я не выйду, то такси уедет. Я находилась в таком шоке, что не смогла сказать службе ни слова. Когда мой так называемый "таксист" довез меня до места, я думала, что сгорю от стыда. Начала извиняться перед мужчиной, но в итоге мы оба просто рассмеялись. Потом обменялись телефонами, и вот мы идем в ресторан. Решила, что в самом скором времени я все-таки приобрету линзы: D

Мэрил Стрип:

"Помню, лет в восемь я была буквально влюблена в свою бабушку. Я брала ее карандаш для бровей, вставала перед зеркалом и рисовала на лице морщины: хотела почувствовать, как это – быть бабушкой. Мама тогда фотографировала меня, у меня есть эти снимки, и я каждый раз хохочу, когда их рассматриваю! Потому что на них я именно такая, как сейчас! Мы в старости те, кем должны были стать в восемь лет. А в восемь – те, кем станем в старости… Нет, сущностно мы не меняемся. Да и мой материнский опыт говорит о том же: у меня четверо детей. Я убедилась: личность очевидна уже в младенце и в глубине своей не меняется. Меняется способ принятия решений, но и решения-то принимаются только те, что человеку свойственны. Годы не меняют личность – они ее шлифуют. Например, мы становимся менее высокомерны. Я вот лет в 25 была крупнейшим специалистом в том, как и что надо играть. Сейчас я куда меньше в этом уверена.

Я никогда не рассматривала внешность как козырь и эту карту не разыгрывала. Оказалось, это во многом освобождающая позиция – не зависеть от своей внешности. Вообще для актрисы беспокойство о том, как она выглядит, – ужасная ловушка. Внешность для меня – шестерка, а не козырь, тут, как в картах, возможен блеф: как-нибудь так сыграть, чтобы и непонятно было, красавица ты или дурнушка. Можно с интересом наблюдать, что твой блеф сделал со зрителем. И не заботиться о своем "сроке годности"!