"Да. Ничего особенного". Правда, до сих пор никто не спросил. Про лягушек вот спрашивали.

В общем, приходит Георгий в один ресторан в Шанхае. Меню на английском нет. Персонал говорит только по-китайски. Живность выставлена на специальном стенде. Там черепахи, лягушки опять же, и крабы. Крабам Георгий сразу не понравился, но он их успокоил, что пришёл не за ними. Змея возлежала в клетке, свернувшись кольцами, и демонстрировала буддийский по[фиг]изм. Стоила, кстати, недорого – много их, видать. Георгий посмотрел на неё, и подумал — что я тут вы[дел]ываюсь? Заказал бы себе свинины, и всего делов. Но внутренний голос начал ныть — ты же пришёл сюда. Съешь её, ничтожество трусливое. Может, это вообще пища богов. Всю жизнь вспоминать будешь.

По размышлениям Георгия змея поняла, что дела плохи. Буддизм её покинул, она стала угрожающе шипеть. Георгий подозвал китайцев, и показал на змею. Они стали что-то говорить. В Китае не смущает никого, что ты не знаешь китайского, это твои проблемы. Георгий взял китайца за руку, и потащил на кухню. Китаец в ужасе вырывался, но Георгий был непреклонен. На кухне он показал ему на сковородку, а потом на кастрюлю. Китаец жестами спросил — сам, что ли, будешь готовить? "Да [м]лядь, щас, — ответил Георгий.

— Я дома-то яичницу с трудом жарю, а тут сразу буду со змеёй кухарничать? Вы бабло получаете, вы и готовьте". Китаец ох[рен]ел от количества жестов. Стоит, дрожит и кивает. Боится с психом связываться.

Далее, пошли открывать клетку. Ну, тут змея сразу сообразила, что пришёл пи[c]ец. Начала шипеть и на китайцев бросаться. Китайцы кричат и отпрыгивают назад. Георгий думал, они в процессе руку набили, а оказывается, нет. Змеи вроде сто лет живут, вот эта у них сто лет и сидит в ресторане. Никто не заказывает, а тут Георгий пришёл. Счастье. Обернули они клетку курткой, и унесли на кухню. Что дальше было, неясно. Что-то ужасное наверняка. Приносят пиво. Георгий пьёт его для храбрости. Всё ж не каждый день змею ест. Воображение рисует понты перед друзьями и рассказы через губу, какой он крутой. Нет, надо больше пива. Точно больше. Пару кружек.

Приносят куски жареной змеи. Выглядит не так страшно, а Георгий думал глаза закрыть. Пробует. Ну, [м]ля. По вкусу — как жёсткий хек. Если бы не чешуя — принял бы за рыбу. Сухо и вообще. Но есть можно. Пожевал. Лягушка сочнее, и там вкус курицы с рыбой. А тут котом советского времени себя ощущаешь, бабушка Георгия котэ хеком кормила. Приносят супчег. Супчег очень даже, и там тоже куски змеи. Густой, как клейстер. Вполне себе. Но, честно говоря, его можно хоть из курицы варить, чисто вкуса змеи у него нет. Однако, мясо хотя бы нормально жевать получается, а жареное по консистенции было как сушеный кальмар из магазинов, и в зубах застревало.

Далее, на столе оказывается стакан с кровью и змеиным сердцем. Георгий к этому был готов. Но ему рассказывали, что вискаря приносят. А тут просто кровь. Бери да хлебай. "Да вы ох[рен]ели, что ли? – показывает Георгий жестами на чистом китайском.

— Я вам что, вампир? Несите бухло". "Сам ты дракон недоделанный, — показывают Георгию ответными жестами.

— У нас в Китае все так пьют. Зажрались, иностранные дьяволы". Выбил в итоге водку. Проглотил сердце, смешал белую с кровью (вот она, реальная "Блади Мэри"), выпил. Вкуса, правда, не почувствовал, да и нах[рен] такой вкус. Георгий до сих пор, вспоминая сию процедуру, содрогается.

Встаёт он, шатаясь, и думает — зачем я это ел? Пошёл опять к прилавку. Крабы и черепахи молчат, смотрят на Георгия и тихо крестятся. Вернулся. Давай, изрёк, снова водки, а то страшно мне. Выпил. Расплатился, и уехал в отель с мрачными мыслями.

Ещё охота черепаху попробовать. Но, памятуя змею, Георгий не решается.

а звучит так, будто у человека рак в последней степени. Дескать, крепись, сестра.

Но что делать, правда? Вопрос ведь интересный. Только он, кажется, не тот, с которого следует начать. Любопытнее вопрос, как человек превратился в скуфа. Не почему даже, а как. Просто, может, человек им всегда был? Только сначала это было его, так сказать, внутренней сущностью, а потом уж и внешне проявилось.

Скуфами называют ленивых, помятых мужчин с консервативными взглядами. Мало что ли таких среди 20-летних? Полно! Больше скажу, их уже и в 15 видно. Они из рабочих семей, непритязательны ни в чем, будучи подростками, рассуждают как деды, верят, что простым и честным парням ничего не светит, после девятого класса идут в колледж учиться на слесаря или автомеханика, к 30 женятся на девчонке из соседнего двора и берут ипотеку, думая, что им сказочно повезло. Выдыхают, расслабляются, полнеют — жизнь удалась.

А жены плачутся на анонимном форуме: помогите, муж соскуфился, ему ничего не интересно, хочет есть жирные котлеты и в танчики играть. Так он и раньше открытий в области молекулярной биологии не совершал и обедал покупными пельменями, а не брокколи на пару. И если раньше человек с такой философией вмещался в 48-й размер, то это не потому, что он в зале гробился, а потому что время по первой молодости почти ко всем нам благосклонно. А вот после 30 получаешь тело, какое заслужил. Все, в общем, предсказуемо.

Но человек живет, тащит свою жизнь как тащил, честно работает, ходит на свой завод или в шиномонтажку, платит ипотеку — обеспечивает стабильность. Да, ничего больше не хочет. Так он и раньше не хотел, а если и исполнял какие социальные танцы, то через силу, чтобы хоть кому-то пригодиться, чтобы дом, семья, дети — все как у людей. Ну вот получил. Зачем теперь-то из штанов выпрыгивать? Можно лечь полежать, а жена пусть ляжет рядом. Чего не так? А жена думает, то ли человека лечить, то ли все-таки разводиться.

А помните, так раньше было с дамами? Выбирал мужчина себе какую-нибудь домашнюю девочку, какую-нибудь хозяюшку, для которой не было большего счастья, чем пирогов напечь, новые шторы купить. Сначала жил с ней муж, радовался, пироги наворачивал, чистоту нахваливал, а потом — хлоп, и одним днем уходил к любовнице, потому что жена превратилась в клушу, обабилась. Казалось бы, ну сам такую выбрал, чего жаловаться? Так ведь человек в отказ. Не такую — ногой топает — выбирал. Жена была тонкая, звонкая, хохотушка. Так в 20 все тонкие. Но видно ж было, чем человек живет-дышит, и понятно ж было, к чему идет?

Да, раньше так было с женщинами. Это они превращались в теток и списывались в утиль. Теперь стрелочка повернулась. Но хорошо ли это?

Впрочем, ведь бывает и по-другому. Когда как будто бы ничего и не предвещало. Случается, в тюленя превращается к 40 годам и представитель интеллектуального труда, человек разносторонних интересов. Вот еще недавно он и на сплав, и на квиз, и в горы, и в книжный клуб, а потом взял и залег на диване. Не сразу, постепенно, но тем не менее. Бывает. И знаете что? Это называется усталость. Она вообще-то у всех накапливается с годами. У всех, кто что-то делал и продолжает делать. Ну и лень, чего уж там.

А лень — это, кстати, что? Всего лишь избегание лишней (!) нагрузки и отсутствие мотивации. А мотивации когда нет? Когда и так нормально. Вот ты активничал полжизни, чего-то заработал, чего-то достиг, семья у тебя опять же, дети — все благополучно. Не как на картинках в запрещенной сети, но более-менее — жить можно. Так и чего, скажите, козлом скакать? Чего суетиться, когда можно прилечь? Никуда не ходить, а просто дома посмотреть кино. Под пиццу, привезенную курьером. Что в этом ужасного? Пузо вырастет? Ну вырастет немного. И что? Или ты автоматически начнешь о коммунизме мечтать, Сталина нахваливать и бубнить, что вот раньше наши корабли бороздили Большой театр? С чего бы?

Я сама, может, такой тюлень, такой скуф. В глубине души. И я готова, может, это даже воспеть. Да, скуфы — мы! Вот с этими… усталыми очами. Надоело, знаете ли, преодолевать и превозмогать, кому-то что-то доказывать. Выдохнуть хочется. Хоть иногда. Совсем-то расслабиться все равно никто не даст. Как ни крути, а эту жизнь надо жить: работать, воспитывать детей, платить по счетам. Но можно хотя бы не быть идеальной?

Читаю: женщина жалуется на мужа-скуфа. У него появились залысины. Ну, офигеть! И что ему делать? На пересадку волос бежать срочно? Это, между прочим, недешево. А на здоровье не влияет. Имеет право мужик не хотеть в улучшайзинг? Или тоже претензия: после работы муж ничего не хочет делать. Вот же черт возьми, а! Я тоже после работы ничего не хочу делать. И если возможность есть, таки не делаю! В стрелялки и бродилки я, правда, не играю. Но я читаю скандинавские детективы. И, знаете, они — те же танчики. Я прекрасно отдаю себе отчет, что это не высокоинтеллектуальная литература, а жвачка для мозга. Но голову не всегда полезно нагружать, порой и разгрузка требуется. Вот я и разгружаюсь.

Надо что-то менять в жизни, бороться с причинами усталости? Например, не работать, да? А ипотека сама себя погасит, наверное. И потом, хотелось бы больше логики. Меньше уставать от работы нужно для того, чтобы больше уставать, например, в спортзале? Нет, я все понимаю, физическая активность нужна, это здоровье, но можно как-нибудь без жертв? Нельзя? Какая несправедливость! Ладно, нельзя так нельзя. Я выбираю компромисс и беру ответственность за последствия. Я не пойду в спортзал, но я пройдусь немного пешком. Да, я осознаю, что до ста не доживу, в моем безвременном уходе обещаю никого не винить — где расписаться?

В общем, очень я понимаю скуфов. И сочувствую им. Потому что в скуфы теперь записывают всех подряд. Оскуфение — это уже не откровенная деградация и прогрессирующие безумие с яркой выраженной симптоматикой (человек не моется, не бреется), это любое недотягивание. И так уже было. Опять же с женщинами. 46-й размер — жирная корова. Не делаешь салонный маникюр — запустила себя. Не стремишься к невозможному, не пыжишься в 50 выглядеть на 30 — лентяйка. Теперь за мужчин взялись. Теперь их под пресс закатывают. А зачем? Разве это по-человечески?