Мужики возвращались с осенней рыбалки, в дюралевой лодке типа "Казанка", на подвесном моторе. Экипировка уныло-стандартная, как и положено было обычным советским "браконьерам", поздней осенью: шапки ушанки, отвернутые болотные сапоги, штаны ватные (свободный покрой, мотня до колен), телогрейки традиционные (серые в чешуе) – всех четыре комплекта.
На Уссури, холодина в ноябре под -20, а с ветром, и как пишут метеорологи "по ощущению"- холодина, просто пи[c]ец. Ну и несутся они "Вихрем" гонимые, с ветерком значит, и морды у них них[рена] не алые, словно щечки барышень на морозце, а серо-лиловые, что конечно тоже очень красиво, если бы не их зверские выражения — страшнее грёбанных викингов. А [фиг]ли, сутки почти не спали, скулы свело, получается только мычать да материться, пальцы от ледяной воды онемели-не гнутся, и водка давно не согревает тихим счастьем, а только притупляет немного. А дома еще жены.. , кому просто помолчат, а кому и по роже ни за что – злые мужики, браконьеры — одним словом.
В те времена по Уссури еще сплавляли с верховьев лес, и в местах, где плывущие бревна направляли в нужное место на выкатку, вдоль русла к протокам, отворотами устанавливали боны. Это связанные по несколько бревен, и соединенные между собой длинные плоты, наподобие тротуара на воде. В общем, в тех местах, где эти боны стояли, чтобы реку пересечь, нужно было перетаскивать через них лодку. Особо сноровистые лодочники лихачили, и перескакивали их на скорости, в последнее мгновение сбрасывая газ, и опрокидывая вперед мотор, чтобы он не зацепился "сапогом" за бон, и не оторвал транец и половинку кора-бля.
Наша команда сгруппировалась, и привычно прыгнула. И все бы закончилось довольно уныло, если бы в одно из бревен кто-то, где-то и когда-то, не вбил железнодорожный костыль. На другую сторону они приводнились со скрежетом и распоротым днищем:
— Муу, [м]лядь! — замычали рыбаки и приготовились к погружению. Рулевой закусив удила, ввалил полный. По началу лодка стала разгоняться, пытаясь выйти в глиссирование аки торпедный катер, но затем одумалась и пошла посадочной глиссадой уставшей пчелы. Паники не было и спасаться никто не спешил, да и куда спасаться, когда из спасательных средств только ватники, да ласты наоборот, а на лодке так куда сподручней, до берега еще оставалось метров семьдесят.
Для дальнейшего повествования, еще нужно упомянуть про течение в Уссури — упоминаю: течение в Уссури, когда она достаточно полноводна, такое, что если ты плывешь в размашку против течения без сапог, и не напрягаешься изо всех сил — ты плывешь назад. Ну а если изо всех, стоишь на месте.
В общем лодку быстро сносило. Берег понемногу приближался, а декорации на нем стремительно менялись. При ранее планируемом курсе, нашим героям после прыжка предстояло после еще чуть подняться против течения, и пристать в безлюдном месте, но при сложившемся раскладе, их уже несло мимо городского пляжа с мангалом и оживленным осенним пикником.
К тому моменту лодка уже полностью скрылась под водой, а ее положительная плавучесть, обеспеченная забитым в банки пенопластом, и еще булькающими ватниками рыбаков, не давала ей залечь на дно.
Почти в полной тишине, не считая мерно, с натугой бубнящего под колпаком мотора, еще не захлебнувшегося водой за спиной рулевого, и совсем не слышного с берега, они неумолимо приближались. Кто первым из отдыхающих, снова почувствовал себя маленьким, доподлинно не известно. Когда по очереди, вслед за выпученными глазами своих недавних собеседников, все повернулись к воде, они увидели как в полной тишине, разрезая бюстами речную рябь, и гоня перед собой богатырскую волну на них стремительно надвигается отряд из четырех, "как на подбор", одинаково серых и зловещих истуканов. О чем думали все эти люди в тот момент? Может, лихорадочно припоминая чем заканчивается сказка Александра Сергеича, писали в штаны и ждали появления Черномора, а может это было так давно, что Сашка все это сам и видел, даже чешую на телогрейках, а потом и выдал за сказку? Никто ведь все равно не поверит.
| 23 Nov 2017 |   |
| - вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Эрнеста Михайловича на почте все любили. Особенно начальство. Директор всегда говорил: "Хороший ты мужик, Михалыч! Добрый, отзывчивый, вежливый, а главное — работящий! Вот именно потому нам с тобой будет прощаться очень тяжело. Но (ты сам понимаешь) молодая кровь с современной техникой на "ты". Леночка нам продуктивность повысит,
Уже больше года худею — минус 46 кг.
Иногда, конечно, позволяю себе вкусняшки, но контролируемо и в пределах калорий.
В последнее время навалилось проблем с разных сторон, так что раскис. Напало непреодолимое желание весь стресс заесть и запить непозволительными вкусностями в неограниченном количестве.
Зашёл в магазин у дома, набрал три большие
Вчера звонит дружище и говорит: "Слушай, выручай! У жены день рождения. Не успеваю купить букет, еду на электричке с Москвы. Выбери на свой вкус, потом сочтемся! "
Друг работает в Москве. Катается из нашего города каждый день.
Да не вопрос! Пошел, купил. Стою на платформе с букетом. Подъезжает электричка, вываливается толпа, и я ему демонстративно вручаю!
Ловлю смех и косые взгляды народа. Оценив обстановку громко говорю: "Я так ждал тебя! "
Друган: "Заткнись, с@ка! Мне с этими людьми еще ездить! "
Была у моего отца манера, для выгоды, в общественных местах обращаться ко мне на немецком языке, чтобы донести до меня информацию, которую не обязательно должны знать окружающие.
Это было очень выгодно, например на рынке, при торговле. Или в магазине. А также на работе или в учреждении.
Случалось редко, конечно, но я оценил.
В девяностые переезжаем мы, благодаря перестройке, в Германию.
И вот как-то находимся мы в ратхаусе, (доме советов) для уточнения деталей в документах.
Отец сидит позади. Ему за 70, все дела веду я.
Служащий вежливо, но напористо выясняет, что я ещё могу добавить к имеющимся бумагам.
В какой-то момент отцу показалось, что мне лучше иначе ответить на вопрос и он мне об этом сообщает.
Конечно на немецком языке.
Как привык в России играть в разведчиков.
Я не сказал ему сразу — замолчи, потому что никогда так грубо не разговаривал с отцом.
А чиновник очень сильно заострил уши, он не смог скрыть удивлённое лицо, взял бумаги и куда-то ушёл.
В общем, про нашу родословную немецкие бюрократы выяснили больше, чем мы сами знали.