Граница на замке

В 1992 году наш пароход стоял в Таллине. Как и прошлым летом, решил на пару дней съездить домой в Питер. Многое в мире изменилось за тот год и я с некоторым удивлением обнаружил пограничников между Нарвой и Ивангородом. Границу, однако, прошел не вылезая из автобуса. А вот через два дня, на обратном пути, эстонская погранслужба меня не пропустила. Паспорт моряка, выписка из судовой роли с отметками портовых властей о нахождении судна в порту Мууга и мои пространственные объяснения не произвели на них никакого впечатления. Мне сказали "подождать здесь, пока разбираемся".

"Здесь" оказалось камерой, в которой уже сидел здоровенный канадец с русской переводчицей. Её документы тоже "пока разбирались" эстонскими пограничниками. Канадца же пропускали, но он, из солидарности, решил остаться со своей спутницей и постоянно щелкал всё вокруг фотоаппаратом, восхищаясь тем, что сидит в настоящей эстонской тюрьме. Переводчица угощала нас конфетами "Кара-Кум", которые её подопечный называл "рашн кэмл".

Часа через три, когда все конфеты уже давно закончились, я решил пройтись по камере в поисках какой-нибудь еды и обнаружил, что дверь не заперта. За ней никого не было. "Вдруг границу отменили, а про нас забыли? " — подумал я и пошел искать местных пограничников. Только минут через десять, выйдя на улицу, натолкнулся на одного из них, у которого и поинтересовался своей дальнейшей судьбой. Тот посмотрел на меня недоумевающе, потом достал из своей папки мой паспорт и заявил, что "до Таллинна далеко" и дозвониться им никуда не удалось, так что мне придётся возвращаться обратно в Россию.

В Ивангород я брёл по мосту, разъединяющий две страны и думал: "Как же успеть на свой пароход, который завтра выходит в море? "На российском берегу стоял молодой пограничник с погонами прапорщика и автоматом Калашникова за спиной. Он остановил меня и, радостно улыбаясь, спросил:

— Что? Не пропустили?

— Нет, — ответил я грустно.

— Ну, иди к автобусной станции, там скажут, где границу переходят, — посоветовал мне пограничник.

Действительно, дежурный милиционер на автовокзале показал на тропинку, спускающуюся вниз, к реке. Имелся и лодочник: старый эстонский дед, захотевший пятнадцать крон за переправу. Я согласился. Дед подумал и сказал, что раз у меня нет попутчиков, то нужно доплатить еще крон тридцать за порожняк. Поторговавшись немного, мы решили ждать других пассажиров. Вскоре подошли местные парень с девушкой и лодка отчалила. Дед хладнокровно грёб метрах в сорока вдоль моста, откуда нам приветливо помахал знакомый мне прапорщик с автоматом. Его эстонских коллег не было видно.

В Нарве я зашел попрощаться со своими сокамерниками. Переводчица уже успела сбегать в магазин и теперь кормила канадца мороженым. От пломбира я отказался, но как найди лодочника — объяснил.

Я волонтёр, у меня мини-приют. Сейчас на попечении 32 кошки и 8 собак. Я сама вкладываюсь немало, но в основном приют существует за счёт пожертвований. Я уже очень многим помогла, но среди "коллег" имею репутацию убийцы.

Дело в том, что я не вытаскиваю сложных и безнадёжных животных. Каждый раз обливаясь слезами, я принимаю решение об усыплении. Я не спасаю животных с тяжёлыми переломали позвоночника (спинальникам найти дом нереально), с онкологией, с тяжёлыми болячками. Открывать сборы бесполезно, потому что помощь приходит разово и её всегда мало.

Я всегда выделяю деньги на лечение, но я не готова отдавать по 70-100 тысяч за одного животного, ведь на эти деньги мой приют сможет жить несколько месяцев (с учётом лечения новеньких, корма, кинологов — всегда нанимаю, чтобы легче было пристроить взрослых псов).

У меня всегда есть хороший запас средств, но он существует на случай, если пожертвований приходит мало (а новеньких много всегда), и в кризисный 2020 этот запас очень мне помог, ни дня мои хвостики не голодали.

Коллеги же все по уши в долгах перед клиниками и закапывают себя всё глубже и глубже. Я же не готова прыгать выше головы. Потому за глаза меня называют фашистом, только вот каждый раз о планах усыпления я оповещаю, но, вот же [м]ляха-муха, никто из волонтёров не готов брать животных себе. Зато критиковать — всегда пожалуйста.

Есть у нас во дворе (в Запорожской обл.) хлебный киоск. А в нем, среди прочего, – дешевый суржаной хлеб под названием "Европейский". Брали его не очень-то, т. к. за рубль-два подороже можно было взять обычный серый, а еще на трояк-пятак дороже – настоящий черный ржаной.

И вот, однажды потребовалось там обновить ценники. А продавщица то ли призадумалась над чем-то иным, то ли "прикололась", то ли поддамши была (запашок от нее порою и раньше чувствовался), но взяла, да и написала вместо "Европейский" – "Еврейский".

В течение получаса после завоза псевдо-"Еврейского" перед хлебной будочкой выстроилась очередища. И за четверть часа с небольшим всю партию расхватали, причем их хвоста кричали "Больше булки (т. е. батона) в одни руки не выдавать! "

И потом еще спрашивали продавщицу: "Люда, а “Еврейский” когда опять привезут? Такой вкусный! "

Я закончила педагогический, 10 лет занималась балетом, закончила музыкальную и художественную школу, сейчас работаю няней. Я не просто "сижу" с детьми, а воспитываю и развиваю их. Сама занимаюсь с детками танцами и растяжкой, учу рисовать, прививаю музыкальный вкус, даю уроки фортепьяно, с детьми говорю по-английски, чтобы развивать навыки разговорной речи (родители настаивали на этом), это не говоря уже об обычных обязанностях — проверка уроков и т. д. В неделю один выходной, живу вместе с семьей, в которой работаю. Рабочий день с 7 до того момента, пока дети не ложатся спать, обычно 21-30, по своим делам или в выходной, или когда дети в школе. Это очень тяжело, и, конечно, мои услуги стоят не малых денег.

И как же бесит от родственников и друзей: "Ой, повезло, легкая работа", "За что столько бабла платят? Может тоже в няни податься?!" или "О, можешь недельку и с моим посидеть? Ты же няня, какая тебе разница с двумя или тремя? ".

Я люблю свою работу, но бесит отношение.

Был такой у нас легендарный начальник МОБ (менты общественной безопасности) порядок на улицах типа, полковник Князев, по кличке Сапог. И он, в натуре, носил не модные уже яловые сапоги с "голифе", и был суров как Сталин. А я, в те легендарные времена (90-е), был пресс-секретарём в Транспортной милиции. И были у нас всеобщие учения за против терроризму, а наперсточники привокзальные не придали этому факту значения... Картина маслом, к наперсточникам подходит Сапог со свитой (я с видеокамерой в их числе) наперсточники нас не замечают, камлают: "Кручу верчу на[дол]бать вас хочу, денег нету садись в карету, инженером станешь к лету, давай не прогадай и напёрсток поднимай"

И тут Сапог как закричит:

— Вот здесь! — и как у[дол]бет яловым сапогом 44 размера прямо в руку разводящего... и он эту руку не отпустил, он её со сладострастием топтал еще с полминуты....