Однажды мой тесть решил порадовать свою внучку и преподнёс ей в подарок очаровательного щенка миттельшнауцера. Ну что ж, рассудил я: раз уж миттельшнауцер, то почему бы не назвать его Митей? Семья мое предложение тут же единогласно с восторгом поддержала — Митя так Митя, имя простое и доброе.

В то время у нас уже жил кот по имени Кис. Это имя прицепилось к нему ещё в младенчестве, когда пушистый комочек только появился в нашем доме и полной грудью познавал мир. Тогда никто не мог и подумать, что этот найденыш вырастет в настоящего пацифиста, будто бы пришедшего в этот наш грешный мир с миссией примирения. За всю свою кото-жизнь Кис ни разу не обидел человека ни когтем, ни зубом, даже нечаянно не поцарапал с одной лишь оговоркой.

Хотя, если быть честным до конца, один поучительный случай всё-таки был. Как-то вечером, валяясь на кровати, я почувствовал, как Кис чинно расхаживает по моей груди — обычное дело, не придаёшь значения, ведь Кис всегда был олицетворением миролюбия. Но тут в комнату вбежала дочка, ловкая и озорная, и с детским любопытством потянула кота за хвост. Тут уж сработал древний инстинкт кота — чтобы не упасть, Кис выпустил когти, вцепившись в первое, что ему попалось, — в мою кожу. От воспоминания о тех кровавых царапинах до сих пор становится немного не по себе. Но кого винить? У кота — чистая физиология, у дочки — чистая непоседливость. В итоге "словесные люли" достались конечно же дочке, а Кис остался при своём пацифистском авторитете.

Если бы мы с самого начала подозревали о такой душевной мягкости нашего кота, его следовало бы назвать иначе — скажем, Леопольдом, чтобы каждый день озвучивался старый и мудрый призыв: "Ребята, давайте жить дружно! "

Возраст Киса так и остался для нас загадкой. Его маленьким и промёрзшим котенком подобрала дочь возле какой-то городской помойки, а домой принесла с горящими от волнения глазами. К тому времени, как в нашем доме появился Митя, Кис уже был взрослым, сытым и степенным котом.

Миттельшнауцер в общем-то — порода бойцовская, с набором инстинктов, против которых идти невозможно. Ныне, поглаживая Митю по мохнатой голове, понимаю: по всем законам собачьей природы должен был он считать кота врагом злейшим. Я помню, как однажды застал их вместе на кухне: Кис с достоинством ел из своей миски, а щенок, решив заявить о характере, подкрался к самому загривку кота, попытавшись в игре перегрызть тому шею. Но вышло довольно комично — щенок был похож то ли на медвежонка, то ли на бегемотика, и нападение выглядело нелепо и безобидно. Кис же, как истый философ, даже не обратил никакого внимания на этот инцидент и продолжил свою трапезу, словно ничего не произошло.

С этого дня главным воспитателем Мити по сути стал Кис. Каждый раз, когда дом опустевал (кто на работу, кто на учёбу) именно кот оставался наставником щенка. Воспитание получалось специфическим — Митяй начал искренне верить, что все коты на свете — его закадычные друзья. Но уличная реальность быстро внесла коррективы — встречные коты вовсе не разделяли теории дружбы и нередко вставляли Мите "по первое число" своими когтистыми лапами. Впрочем, это не поколебало веру Митяя в доброту окружающего его мира.

Они часто спали вдвоём, обнявшись и свернувшись калачиком на ковре. Но стоило мне лишь попытаться сфотографировать эту идиллию, как кто-то из них тут же просыпался, и сладкая парочка распадалась без следа. Увы, лучшие кадры так и остались только в моей памяти.

Живём мы на первом этаже, а строители нашего старого дома, видимо, полагались на безропотность жильцов и не особенно беспокоились об изоляции — под подоконником кухни в полу зияют щели между железобетонными плитами, через которые к нам заползают не только тараканы и иногда даже крысы. Однажды крысиная семейка устроила логово под нашей ванной. И вот, когда миролюбивый Леопольд впервые столкнулся с такой группой пришельцев, он, видимо, ощутил нравственное потрясение. То ли собирался свести счёты с жизнью, то ли просто решил, что спокойствие дороже. В тот же самый день, не попрощавшись ни с кем (даже с Митей) кот спрыгнул с балкона и ушёл в таинственную неизвестность. Таким вот образом Кис исчез из нашей жизни, оставив тем не менее в нашей памяти свой образ мудрого и кроткого наставника.

Для удобства нашего кота на балконе всегда стоял старенький стул — не просто предмет мебели, а особенная промежуточная ступенька между теплым домашним уютом и неизведанными просторами внешнего мира. С его помощью Кис ловко запрыгивал на балконные перила, чтобы, причудливо изогнувшись, скользнуть вниз на землю и раствориться в пыльной траве газона. Мы естественно не убирали этот стул, даже когда дни шли один за другим без единой вести о нашедшем свое приключение коте — кто знает, вдруг однажды он решит вернуться домой, и стул снова окажется ему полезен?

Я частенько стоял на балконе, подолгу куря рядом с этим стулом. Спустя какое-то время ко мне стал присоединяться уже повзрослевший Митя. Он с удовольствием, одним прыжком, вскакивал на стул, уверенно ставил передние лапы на перила и принимал вид настоящего философа, устремив вдаль задумчивый взгляд. Можно было подумать, что он тоже вышел покурить за компанию и подышать свежим воздухом, а не просто быть рядом. Я никогда не мог игнорировать этот забавный спектакль, почухивал Митяя за ухом ласково приговаривая: “Ну что, Митяй-негодяй, доволен? ” — и он, хитро щурясь, улыбался во всю свою псиную пасть, мотал своим обрубком хвоста, а язык весело свешивался набок. Признаюсь, и мне тоже всегда были дороги эти минуты нашего с ним немудрёного уединения.

Однако вскоре выявилась простая, но горьковатая истина — Митяй-негодяй совершенно не переносил одиночества. Пока рядом был кот, пока существовала эта невидимая ниточка собачье-кошачьей компании, всё было спокойно — щенок знал, что не один в этом мире. Но стоило нам всей семьёй — трем составляющим его маленькой вселенной — разом покинуть квартиру, его настигала такая буря тоски, что стены сотрясались от душераздирающего воя, а соседи становились невольными свидетелями истерики отчаявшегося пса. Я поначалу отмахивался: да что вы, у нас дома всё спокойно всегда было... Но потом, сопоставив события, я понял, с тех пор как Кис исчез, дом опустел не только для нас, но и для Митяя, который остался без своего основного бессменного и молчаливого наставника.

Рыжик, подруга Бублика, поймала меня возле дома и решительно преградила мне путь, глядя требовательно в глаза: пойдём, мол, меня кормить. Я ей и говорю:

— Пока ты шлялась где-то, я уже и Бублика покормил, и тебе оставил.

Прохожая бабка вздрогнула и остановилась, с удивлением меня рассматривая. Рыжик меня тоже при этом разглядывала критически, прищурившись с выражением: "а не [врёшь] ли ты мне, кожаный? "Я возмутился и начал оправдываться:

— Да я тебе отвечаю! Ну чо вылупилась, иди проверь! Слева от прохода за стенкой сметана, чуть дальше мясо, а молоко в глубине у стены.

Тут бабка не выдержала и спрашивает на высокой ноте:

— Ты чего это с кошкой разговариваешь, аа!? Чего до неё докопался? Больной штоле?

— Ничего себе, — отвечаю. Это кто до кого докопался ещё. Закладку найти не может, предъявляет мне. Вот разбираемся, где заныкана. А Вам какое дело?

Почему все цепляются к этим бедным крысам, бегущим с тонущего корабля?

А что, черт возьми, они должны делать — чинить его своими крошечными лапками? Грести, может быть?

(С) Анекдот

Рассказал тёткин муж.

Он после войны ходил помощником моториста на промысел белька тюленей в Каспийском море. Ходил на фанерном баркасе, таком же, как в кинофильме "Белое солнце пустыни".

Однажды они легли на ночь в дрейф в районе Астрахани. Как уж там у них была организована вахта, не понятно, но проснулись они от громкого треска. Пока все спали, их затянуло во льды, и льдины начали сдавливать фанерный корпус судёнышка и проломили борта. Похватали, кто что успел из вещей, и выпрыгнули на лёд.

Баркас на их глазах быстро утонул. Стоят на льду, на небе ярко светит луна, везде до горизонта белеет лёд, куда идти, непонятно.

И тут из воды на лёд начинают вылезать крысы! Громадная толпа крыс, даже непонятно, как они на баркасе все помещались. Вылезли и всей стаей двинули в каком-то одном направлении. Моряки пошли за ними следом и вышли на берег.

Так крысы их и спасли, указав, где находилась земля. Как они почувствовали землю, непонятно.

Кого только не перебывало в нашей квартире, пока я был ребенком! Все по пламенным просьбам меня и сестры. В итоге вышла какая-то шекспировская трагедия.

Черепаха. Не поняла, где кончается наш балкон и начинается воздушное пространство.

Волнистые попугайчики. Сметливые птицы! С приближением весны научились открывать клетку изнутри, вылетели

Купили рыбу коту в подарок на Новый Год, спрятали с вещами на балконе... Кот стал рваться на балкон и тереться об мешок. Решили подарить рыбу раньше. Кот второй день наркоманит, из благородного британца превратился в маргинала, трется об рыбу, слюни рекой, глаза полоумные. Потерял благородство, ум и честь. Совесть не терял, её не было. Рыба отличная, правда пахнет тухлой рыбой, но кот утверждает, что так и должна пахнуть рыба. К покупке рекомендую. Чувствую, нам её скоро выкинуть придётся, кот деградирует.