ЛУНАТИК

Если меня спросить: "Что самое жуткое ты видел в армии?"

Я не задумываясь отвечу, что хоть было много жуткостей, даже пришлось однажды собирать в два грязных ведра человека, с которым курил еще час назад...

Но самое гнетущее ощущение было от одного маленького происшествия...

Вроде ничего такого, никто не умер, а забыть не получается.

Учебка под Псковом. Мы прослужили всего месяц, но нам казалось, что всю жизнь, столько на нас вывалилось за этот месяц... А впереди, страшно подумать. Вечность…

Сплю на втором ярусе койки, сосед тихонько пихает меня в бок:

— Тихо. Просыпайся. Смотри, только не шевелись... очухиваюсь, кручу головой, вижу: вся казарма не спит. Лежат на своих местах и наблюдают. Один солдат, ничем не приметный, тихий такой, про таких говорят "пирожок ни с чем", стоит в нижнем белье, на подоконнике. Он прижался лбом к окну, еле слышно скребет ногтями, будто пытается расковырять стекло и тихо, жалобно так, почти шепчет:

— Мамочка. Забери меня скорее отсюда. Мне здесь очень плохо. Я устал, я хочу домой к тебе. Я тут никому не нужен. Меня никто не любит. Мама, ну пожалуйста, я здесь больше не могу...

У всех волосы встали дыбом, никто из нас не видел живого лунатика, да и настроение было такое же как и у него, только сидело оно в душе у каждого, большим слезным комом, оставаясь не озвученным...

Паренек медленно слез с окна и лег спать. В дальних углах казармы, послышались сдавленные всхлипывания...

Даже наш дикий сержант, у которого человеколюбия было как у холерной палочки, вместо мата и крика "РОТА ПОДЪЕМ!!!", полушепотом сказал:

— Ну все пацаны, успокойтесь, давайте спать...

До подъема оставался час, но никто так и не уснул, мы смотрели в темный потолок и с ужасом понимали, что ни один из нас не застрахован от "подоконника", ведь 23 месяца, это больше чем жизнь...

Много лет подрабатывала переводами — и устными, и письменными. Чего только не наслушалась и не начиталась... Был период, когда шла целая серия материалов по Сахалину(с русского на английский)- для BP, они тогда как раз проект по Сахалину-2 готовили. Материалы были в основном по экологии — и чего там только не было — от моллюсков до мхов и лишайников. А в одном месте наткнулась на термин "оленеемкость пастбищ" и измерялась она в "оленеднях". Стандартного термина не было, пришлось придумывать. Решила посоветоваться с коллегой — а он мне в ответ:

— У тебя-то ладно, олени, а у меня ваще...

— Что?

— Перевожу записи в трудовых книжках советского периода у чукчей...

— Ну?

— C чукчами-мужиками все просто — они записаны оленеводами. А вот женщины-чукчи... Их, оказывается, записывали "чумработницами"...

Хочу в тюрьму!

Пациенты представляют неисчерпаемый источник изумления...

Готовлю к операции мужика: высокий, загорелый, с отличной физухой — он был на 10 лет старше меня и выглядел на 10 лет моложе. Всё — лабораторные показатели, электрокардиограмма, давление, пульс — как у молодого, блин, и

Навеяло новеллами предыдущего дня про профессионализм…

Перебираем на участке универсальное приспособление, которое давно не использовалось.

Все комплектно, только одна шпилька длиной миллиметров двести с резьбой М24 на концах погнута прилично. Пытаемся отрихтовать, но кривизна не дает скрутить две части приспособления, несоосность.

— Да что мы мучаемся, в лаборатории есть токарь. Проще новую шпильку сделать, пруток тридцатый у нас есть.

Берем пруток на заготовку, шпильку как образец идем на поклон.

— Сделай нам точно такую же.

Ветеран производства соглашается:

— Хорошо, только время уже почти обед, приходите забирать через часок.

Через указанное время идем забирать.

Лежат у станка две шпильки, старая и новая абсолютно одинаковые, даже изогнуты под одним углом, градусов на семь… Как просили.

Диана Дисней Миллер считала своего отца просто "папой", пока ей не исполнилось шесть лет. Тогда ее одноклассник спросил ее: "Твой папа — Уолт Дисней?".

В тот день Диана пошла домой и стала ждать, когда папа вернется с работы. В конце концов Уолт вошел в большой дом Диснеев около обеда и опустился в свое любимое кресло. В тот день Диана подошла к отцу немного иначе, чем обычно. Она спросила его, широко раскрыв глаза: "Ты Уолт Дисней? ".

Уолт, не понимая, о чем спрашивает его дочь, бросил на нее недоуменный взгляд и сказал, что, конечно же, он Уолт Дисней. Так его звали. Диана снова задала свой вопрос: "Но... ты тот самый Уолт Дисней?!"

Уолт улыбнулся от уха до уха. "Да, я тот самый Уолт Дисней".

В своей книге, которую она написала вместе с Питом Мартином, "История Уолта Диснея", Диана рассказала, что задала вопрос, который ее отец, вероятно, никогда не думал услышать от собственной дочери: "Можно мне ваш автограф? "