диверсант родился в Нью-Йорке в 1902-м, рано лишился отца и был воспитан мамой, зарабатывавшей на жизнь преподаванием иностранных языков и фортепиано. В ревущие 1920-е подрабатывал спасателем и инструктором по плаванию на Лонг-Айленде — и, казалось, нашел свое призвание. На склоне лет Аарон не без удовольствия вспоминал, как зиму проводил на Багамах, а летом отправлялся в Биарриц на юге Франции, где работал старшим спасателем. "Это была шикарная жизнь", — резюмировал пенсионер. Отчасти она продолжилась и в тревожные 1930-е — симпатичный и атлетически сложенный американец много времени проводил в Европе, где научился бегло говорить по-французски и по-немецки.

Когда уже вовсю шла Вторая мировая, 39-летнего Бэнка призвали в армию США. Сколь ни далек был его прежний образ жизни от суровой военной дисциплины, Аарон окончил офицерские курсы и получил звание младшего лейтенанта. Учитывая возраст командира, его направили в Форт Полк, штат Луизиана офицером по тактической подготовке в железнодорожный батальон. Ничто не мешало лейтенанту отсидеться на глубоком американском юге до конца войны, но в 1943-м ему попалось на глаза объявление о наборе добровольцев со знанием иностранных языков для "особых заданий". Так он познакомился с вербовщиками Управления стратегических служб (OSS), на основе которого в 1947-м было создано ЦРУ. Новобранцу предстоял длительный учебный курс, включавший обучение приемам партизанской войны, диверсиям и саботажу, прыжкам с парашютом и т. д. Благодаря прекрасной спортивной подготовке, 42-летний Бэнк оказался в числе лучших и был приписан к департаменту специальных операций.

Его боевым крещением стала операция Jedburgh, проведенная разведками США и Британии во второй половине 1944 года. Около сотни диверсионных групп были сброшены над оккупированной нацистами Францией, чтобы установить контакты с Сопротивлением и обеспечить связь с союзными войсками. Командиром одной из таких групп, действовавшей в южном департаменте Лозер, был Аарон Бэнк. Выдавая себя за гражданских лиц, американцы помогали лидерам Сопротивления формировать партизанские отряды, бойцы которых взрывали мосты и линии электропередач, а также устраивали засады на немецкие колонны. Все это происходило на фоне вторжения войск антигитлеровской коалиции в южную Францию. Из некоторых населенных пунктов группе Бэнка с французскими соратниками удавалось вытеснить немцев еще до подхода регулярных частей.

В декабре 1944 года на американского диверсанта возложили невероятную миссию: завербовать и подготовить 175 антифашистов из числа немецких военнопленных, и высадиться с ними в австрийских Альпах под видом горнострелковой роты вермахта. Конечная цель операции "Железный крест" выглядела крайне амбициозно — пленить Гитлера и высших нацистских бонз, которые, ввиду наступления союзников, планировали укрыться в резиденции фюрера в Берхтесгадене в Баварских Альпах. Группу захвата учили штурмовать здания, ликвидировать охрану и эвакуировать свою "добычу" для последующего суда. В специальном тренировочном лагере в Сен-Жермене добровольцам (дезертирам вермахта, военнопленным, идейным антифашистам) платили шестьдесят центов в час и обещали выплату компенсации семье в случае смерти. "Железный крест" отменили в последний момент, когда стало ясно, что Гитлер уже не появится в Берхтесгадене, поскольку американские войска прорвались на этом участке. К тому же, многие из добровольцев были коммунистами, и в Штатах, как полагал Бэнк, опасались их участия в столь деликатной миссии. "Я никогда в жизни не плакал, но чуть не разревелся, когда мне сообщили об отмене операции", — вспоминал Аарон в интервью The Times в 1993 году.

После падения Берлина капитана забросили в джунгли Французского Индокитая — для освобождения сотен европейцев из японских лагерей. Здесь он сблизился с основателем Компартии Индокитая и будущим президентом Вьетнама Хо Ши Мином, которого очень ценил. На тот момент цели США и боровшегося с японцами Хо, несмотря на идеологические разногласия, совпадали. Вскоре, правда, отношения Запада с повстанцами испортились, а официальный Париж даже обвинил Бэнка во враждебной пропаганде и симпатиях к местным националистам. Тем не менее, Аарон справился с заданием, обнаружив 165 интернированных французов в районе Вьентьяна.

Вернувшись в Европу, 45-летний офицер, наконец, женился. Его избранницей стала гражданка Люксембурга Кэтрин Вагнер. Девушка владела пятью языками и работала переводчицей в Висбадене, где шло следствие по делам нацистских военных преступников. Увидевший ее впервые Аарон, желая привлечь внимание незнакомки, сделал стойку на руках. 4 августа 1948 года они поженились и отправились в медовый месяц на Французскую Ривьеру. Вскоре пара уехала в Соединенные Штаты, но главу семейства ждала новая командировка — в Корею, и должность заместителя командира воздушно-десантного полка.

В 1951-м его отозвали в Вашингтон, назначив главой отдела специальных операций в Управлении психологической войны при министерстве обороны. Именно Бэнку Пентагон поручил создать и укомплектовать оперативное подразделение, название которого было придумано значительно позже. Задачи, однако, были сформулированы сразу: "проникновение по суше, морю или воздуху вглубь оккупированной противником территории и …проведение операций спецназа с упором на партизанскую подготовку". Так Аарон приступил к главному делу своей жизни, за что много лет спустя удостоился абзаца в военной энциклопедии. Ядро будущих "зеленых беретов" составили десять человек, обладавшие достаточной подготовкой — сам полковник, его заместитель и восемь рядовых — добровольцев. Летом 1952-го первая 10-я группа воздушно-десантного спецназа начала тренировки в Форт-Брэгге, Северная Каролина. Цифра 10 должна была ввести в заблуждение потенциального противника, предполагавшего наличие у американцев еще девяти подобных групп. Вскоре подразделение насчитывало уже более сотни солдат и офицеров — главным образом, ветеранов УСС и бывших десантников.

В том же году армия профинансировала создание сил специального назначения общей численностью 2300 человек. Как отмечал Бэнк, "спартанские стандарты, постоянная готовность к выполнению сложнейших миссий… добровольное принятие опасностей, выходящих далеко за рамки служебного долга, сделали 10-ю группу подразделением с наибольшим боевым потенциалом в вооруженных силах". Полковник предложил своим бойцам носить береты в качестве знака отличия, предложив три возможных цвета на выбор: фиолетовый, винно-красный или зеленый. В 1954-м зеленый берет стал частью униформы спецназа, но вскоре армейское начальство запретило этот головной убор. Лишь в 1962-м президент Кеннеди официально разрешил армейскому спецназу носить "берет, мужской, шерстяной, ружейно-зеленый, армейский оттенок 297". Как вспоминал Бэнк, JFK "утвердил зеленый, поскольку был ирландцем".

Сам полковник вышел в отставку в 1958 году, поселившись в Капо Бич в Южной Калифорнии, где работал начальником службы безопасности жилого комплекса. В начале 1970-х он обратил внимание на проблемы безопасности атомной электростанции близ городка Сан-Клементе. У АЭС дежурил один охранник с пистолетом, которого легко мог "снять" любой боец спецназа, устроив диверсию национального масштаба. От ветерана отмахнулись, но после шума, поднятого в СМИ, Комиссия по ядерному регулированию обязала все атомные электростанции в США выполнить рекомендации Бэнка. С тех пор миллиарды долларов были потрачены на меры антитеррористической безопасности, включая создание выездных группы реагирования и возможность удаленного аварийного отключения АЭС.

До глубокой старости Бэнк сохранял прекрасную спортивную форму, ежедневно проплывая несколько миль в Тихом океане. На пенсию он вышел в 85 лет. Тогда же вышла первая его книга: "От УСС до зеленых беретов: рождение спецназа". В 1993-м увидел свет документально-художественный роман "Железный крест", написанный в соавторстве с Эрвином Натансоном. Автор бестселлера "Грязная дюжина" Натансон в интервью The Times назвал Аарона национальным достоянием. "Он был изысканным джентльменом и выдающимся солдатом, — отмечал писатель.

— Наверное, в этом кроется противоречие, но Бэнк соответствовал обоим определениям".

В 2000 году Аарон и Кэтрин переехали в дом престарелых. В 97 лет в присутствии высших командиров спецназа полковник был удостоен медали "За выдающиеся заслуги", добавив ее к длинному списку своих наград. В день своего столетия Бэнк получил благодарность от президента Джорджа Буша за разработку нетрадиционных методов ведения войны, использованных для свержения режима талибов. "Отец зеленых беретов" скончался 1 апреля 2004 года в городке Дана-Пойнт (Калифорния) на 102-м году жизни и был погребен на Национальном военном кладбище Риверсайд.

На сегодняшний день на действительной службе в подразделениях специального назначения США состоит около 7700 бойцов, а Форт-Брэгг, где в 1952-м Бэнк начал тренировать первых спецназовцев, по-прежнему является главной базой "зеленых беретов".

этого выжившие присоединились к партизанам и продолжили сопротивление.

Отец Джареда, Чарльз Кушнер, много лет приезжал в Беларусь. На собственные средства он поддержал создание в Новогрудке Музея еврейского сопротивления — места памяти, где рассказывают историю гетто, побега и борьбы людей, которым удалось выжить.

Чарльз Кушнер занимался бизнесом в сфере недвижимости и жилищного строительства. Он получил в наследство от отца портфель из 4000 квартир и построил бизнес-империю, став миллиардером.

С 11 июля 2025 года — он назначен послом США во Франции и Монако.

Мать Чарльза Рая была дочерью зажиточного скорняка Зейделя, у семьи было два магазина. В 1941-м семью Кушнер, как и 24 тысячи евреев из окрестных городов, нацисты отправили в гетто, которое расположилось недалеко от Новогрудского замка. При этом мать 16-летней Раи — Хинду и старшую сестру Эстер расстреляли.

Пережив пять отборов на массовые расстрелы, Рая с братом Хоней и другими узниками гетто решили организовать побег. Они стали копать тоннель под ограждением. Сначала использовали руки и ложки, затем придумали хитрые инструменты, которые облегчили работу. Среди узников нашлись электрики, которые смогли провести в тоннель свет, а землю прятали в двойных стенах.

Тоннель длиной около 200 метров копали заключённые 6 месяцев.

Побег произошёл 26 сентября 1943 года.

Это был крупнейший успешный побег евреев за всю Вторую мировую.

Рая была одной из организованных участниц бегства, именно её группа выходила ближе к середине колонны.

Через тоннель сбежали 360 человек, выжить удалось не всем.

Уцелевшие, среди них была и Рая Кушнер, а также Йозеф (будущий муж Раи) присоединились к еврейскому партизанскому отряду братьев Бельских — крупнейшей еврейской партизанской группе Второй мировой войны. Она не участвовала в боевых операциях, но выполняла ключевые функции внутри лагеря: готовила пищу, помогала организовывать быт, шила одежду, участвовала в распределении пайков и обеспечении зимних запасов. В условиях лесного лагеря, где жили до 1200 человек, такие задачи были жизненно необходимыми и составляли основу функционирования отряда.

Кроме хозяйственно-логистической работы, Рая участвовала в эвакуации женщин и детей при угрозах нападения, а также помогала в маскировке лагеря и поддерживала дисциплину среди беженцев. Её роль сочетала организационный и социальный вклад: она помогала выжившим справляться с потерей семей, поддерживала порядок и моральное состояние людей, что было критически важным для устойчивости партизанского поселения.

Йозеф участвовал в снабжении лагеря: доставлял продовольствие, перевозил припасы, помогал в хозяйственных вылазках и занимался ремонтом инструментов. Он также работал в лагерных мастерских, обеспечивая функционирование швейных, плотницких и сапожных участков.

После освобождения Новогрудка Красной армией в 1944 году Рая и Йозеф, как и многие выжившие евреи, не смогли вернуться к нормальной жизни: их дома были уничтожены, большая часть семьи убита.

После освобождения восточноевропейских территорий многие евреи, возвращавшиеся из гетто и лагерей, сталкивались с агрессией местного населения. Главной причиной было то, что их довоенные дома и имущество в период оккупации были заняты соседями или переданы новым владельцам. Возвращение выживших означало возможные требования вернуть собственность, что вызывало страх, враждебность и попытки предотвратить такие претензии насилием. Этому добавлялись довоенные антисемитские стереотипы, которые никуда не исчезли после войны.

Другим фактором было нежелание некоторых жителей, сотрудничавших с оккупантами или участвовавших в преследовании евреев, столкнуться с разоблачением. Вернувшиеся могли свидетельствовать против них, что приводило к новым нападениям. Дополняли ситуацию послевоенный криминальный хаос, слабость органов власти и слухи, подогревавшие недоверие.

Кроме того, территория переходила под контроль советских властей, и многие бывшие партизаны — особенно еврейские — опасались репрессий, допросов или ограничений на выезд. Для Йозефа и Раи перспектива нормальной жизни в СССР практически отсутствовала.

Всё это создавало атмосферу, где безопасность для евреев была крайне нестабильной, что и подтолкнуло многих из них — включая Раю Кушнер — к решению уходить на запад, в американскую зону оккупации в Германии, где действовали лагеря для перемещённых лиц.

Переход проходил наземным маршрутом: через Польшу и Чехословакию, нелегально и малыми группами, пока они не достигли американской зоны оккупации Германии. Там Рая была зарегистрирована в DP-лагере, получила документы, медицинскую помощь и жильё, а позднее вышла замуж за Йозефа, после чего в 1949 году они эмигрировали в США.

Они поселились в Нью-Джерси, где начинали практически с нуля.

Йозеф Кушнер начал работать на самых простых должностях — разнорабочим, ремонтником, строителем.

Он трудился по 12–14 часов в день, постепенно откладывая деньги и покупая первые небольшие дома, которые ремонтировал и сдавал в аренду.

Параллельно он начал скупать небольшие дома и многоквартирные здания, постепенно превращая эту деятельность в полноценный девелоперский бизнес. Благодаря постоянной работе, предельной экономии и умению вести сделки он в течение нескольких десятилетий создал одну из крупнейших частных коллекций жилой недвижимости в штате.

К моменту своей смерти в 1985 году Йозеф Кушнер оставил наследникам уже сформированную империю недвижимости — около 4 000 квартир, которыми владела его семья. Именно этот масштабный портфель стал фундаментом крупной девелоперской корпорации Kushner Companies, которую позже развил его сын Чарльз и которая сделала фамилию Кушнер одной из самых влиятельных в американской недвижимости.

В 2019 году в Новогрудке открыли Мемориальную стену в память о побеге, ее строительство профинансировала семья Кушнер. Есть в городе и музей еврейского сопротивления, часть экспонатов тоже была передана семьей Чарльза.

Джаред в 2009 году женился на Иванке Трамп — дочери будущего президента США. В первый срок Трампа он работал старшим советником в администрации и, как считается, имел серьезное влияние в формировании как внешней, так и внутренней политики.

Вот так семейная история Кушнер — новогрудских евреев, прошедших через гетто, побег и партизанское движение, — неожиданным образом перекликается с современностью: люди, чьи корни уходят в белорусское сопротивление времён Холокоста, сегодня входят в семью Дональда Трампа и участвуют в процессах, оказывающих влияние на мировую политику.

игры с членами Венского шахматного клуба он начал громить всех подряд, те решили любой ценой "угомонить" монстра и призвали мастера Г. Вольфа. "Где мальчуган? – спросил он. – Я положу конец этому трюкачеству! "Вольф сел за доску и был разбит наголову. Маститые игроки не находили этому объяснения. А Решевский позднее вспоминал: "Шахматы были для меня уже тогда нормальной человеческой функцией, чем-то вроде дыхания. Они не требовали сознательного усилия. Так же, как люди делают вдох и выдох, я делал ходы".

В 1920 родители устроили турне по столицам Европы, чтобы продемонстрировать талант сына. Так как он был маленького роста, мама подставляла ему стульчик. Турне оказалось триумфальным: Берлин, Вена, Париж, Лондон – и всюду публика проявляла огромный интерес к вундеркинду, который с легкостью обыгрывал всех. Результат сеанса в Берлине: 16 побед, 4 ничьи – без поражений!

В том же 1920 семья перебралась в США, а Шмуль поменял имя на Сэмюэль. Зимой 1921/22 родители повезли его в почти двухлетнее турне по Америке. Везде Сэмми встречали с восторгом. Журналистов особенно поразил сеанс с сильнейшими шахматистами военной академии Уэст-Пойнт, где он в 20 партиях отдал соперникам лишь пол-очка.

Сэмми не было 11 лет, когда он уже принял участие в турнире мастеров (Нью-Йорк 1922). Какие имена: Эд. Ласкер, О. Бернштейн, Д. Яновский! Самой памятной оказалась партия с Яновским. "Мальчишка понимает в шахматах не больше, чем в ходьбе по канату! Посмотрите на его позицию! Ему же скоро будет нечем ходить! " – восклицал мастер после 12 ходов. Его атака усиливалась, но соперник очень цепко защищался… На 66-м ходу Яновский сдался. Решевский вспоминал: "Я был настолько возбужден и переполнен счастьем, что сразу взял такси и помчался домой, чтобы сообщить об этом своим родителям. Всю дорогу я прыгал и вертелся на сиденье, а когда мы приехали в гостиницу, то я помчался вверх по лестнице, не дожидаясь лифта. Оглушив родителей криком: “Я победил Яновского! ” – я запел. В тот вечер, один из счастливейших в моей жизни, я пел так громко, что мешал другим разговаривать".

Карьера вундеркинда завершилась в 1924. Филантроп Дж. Розенвальд пообещал оказать Сэмюэлю поддержку, если тот поступит в школу, и предложил Решевским поселиться в Детройте. Так в 12 лет Сэмми впервые сел за парту. За годы учебы он почти не играл, только дал несколько сеансов. И скоро о нем почти забыли… Но мало кто знал истинную причину исчезновения Сэмми: он учился читать и писать! Ведь из-за шахмат он за четыре года в Америке лишь научился говорить по-английски – и больше ничему. Но желание играть не пропало. В 1927 во время каникул он отправился на чемпионат Западного побережья США и… выиграл турнир, не потерпев ни единого поражения! Это был его первый взрослый турнирный успех.

За первым последовало множество других. Победы в турнирах, восьмикратная победа в чемпионате США, борьба за звание чемпиона мира. В 1986 был включен в Зал шахматной славы США. В 2001 году включен в Зал Славы ФИДЕ. Неоднократно бывал он и в Москве, столицей сильнейшей шахматной державы.

Вот что вспоминает о нем чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров (признан Минюстом России иноагентом): "В последний раз мы виделись с ним 12 июня 1991 года в Москве, в Центральном шахматном клубе, где проходил матч из четырех партий по быстрым шахматам между 70-летним Смысловым и почти 80-летним Решевским. После трех партий счет был 2:1 в пользу экс-чемпиона мира, и всё решала заключительная партия. Она протекала в нервной, небезошибочной, но весьма увлекательной борьбе и заканчивалась на висячих флажках. После игры Решевский выглядел очень довольным: еще бы, он ведь не ударил в грязь лицом перед взыскательной московской публикой, а среди зрителей был и действующий чемпион мира! Решевский охотно вступал в разговор и фотографировался, много шутил и смеялся. И сквозь непосредственную радость, которую излучал Сэмми, неуловимо проскальзывал образ маленького Шмулика – еврейского вундеркинда из польского местечка, вызывавшего в далеком 1919 году изумление у видавших виды европейских любителей шахмат".