мое право. Я была в шоке. В ступоре. Всю ночь провела в раздумьях и не могла уснуть. В голове каша. Родной отец? А какой он? А вдруг жалеет о прошлом? Вдруг будет мне рад, если я его найду? А если не будет? Плакала, думала: "Ну почему я? Почему это со мной произошло? Все же было так хорошо... Все хорошее было ложью? Мы не семья?". А потом... а потом я стала вспоминать. Я вспомнила, как папа сидел до часу ночи делая со мной поделки в сад, когда мама была на смене. Вспомнила, как тайком от мамы мы ели на кухне в темноте конфеты. Вспомнила, как в гараже его друга, рядом с которым я гуляла пока папа помогал, я внезапно забежала внутрь а на меня полетела раскаленная до красна железная арматура... Папа схватил ее голой рукой. Ожог был страшный. Зато я цела. Вспомнила, как на каждый день рождения, из тех что помню, он дарил мне пусть и небольшой, но красивый букетик. Приносил его прямо ко мне в кровать с самого утра, а ведь если мне рано в школу — он в 6 утра за ним бегал в цветочный магазин. Как он, умея готовить только пельмени и яичницу, научился печь мой любимый торт, потому что его постоянно не было в магазинах (первые попытки были отвратительны, но он не сдавался). И утром я пришла на кухню, когда папа пил кофе, увидела тот самый шрам на руке от ожога, обняла и сказала, что другого папы у меня нет и быть не может. Нет, эта новость не прошла бесследно. Она дала мне понять как сильно я люблю маму с папой, и как сильно любят меня они.

Очень популярная тема в начале двухтысячных годов. И вот по пути на Ставрополь, в Сальских степях, поломался мой верный Уаз.

Немного отступая от темы рассказа хочу сказать, что бывало это ооочень редко, потому что после покупки его я перебрал авто полностью. Как говорят понимающие драйверы — залез под передний бампер вылез из выхлопной трубы. В результате за два года машина не подвела практически ни разу, а повидала она много, поверьте. Работа контрабандистом на Украину — не Кэмэл-Трофи, а еще хуже.

Так вот, стою посреди Сальской степи. Генератор в УАЗИКе крепится двумя болтами к блоку, выкрутился один и потерялся. Генератор сместился, ремень слетел и потерялся вслед за болтом. К тому времени уже наученный практикой ремни, свечи и т. п. я возил с собой постоянно. Но болт....! Не доходило. Стою, чешу репу, голосую... Но практически из остановившихся за пару часов двух-трех автомобилей никто не помог — ну кто с собой болты возит? Ладно еще инструмент, трос, канистру.... В общем после двух часов понял я, что надо что-то менять в просьбах к проезжающим. Или просить, что бы дотянули до ближайшего населенного пункта, километров 50-70, либо самому съездить, найти там болт и вернуться. С этими грустными мыслями с безнадегой поднял руку навстречу приближающимся в вечерних сумерках габаритным огням...

Когда авто подкатило ближе, увидел свежий Мерс, седан, тонированный, диски и т. п. В общем ни тянуть меня, ни тем более болт искать у него смысла нет. Махнул ему рукой-проезжай. Мерс протянул за меня, остановился, вышел мужик лет сорока, чуть больше.

— Ну чево?

— Болт надо

— Какой?

— На генератор!

— Размер какой?

— 10х1, 5х40

— Пошли!

Подходим к "мерину", открывает багажник, поднимает полик:

— Выбирай!

Заглядываю в багажник, медленно оХ@@@@Ю вокруг запаски в пенопластовых корытцах (заводские такие, для всякой дребедени)кучи болтов, гаек, шайб! Взял то, что нужно, даю денег — смотрит, как на идиота. Попрощались, разошлись. На мой вопрос "зачем в мерине ведро болтов и гаек" — убивший меня ответ:

— 15 лет на Уазике по новому заставляют смотреть на процесс перемещения в пространстве. Удачи!

помощник перешел на другую сторону от грузовика и уже оттуда корректировал действия водителя. Неопытный водитель начал движение с слишком большим радиусом разворота, беспрерывно подавая сигнал я насколько возможно сдал назад, но пока грузовик не вьехал в мою машину водитель не остановился. Вина водителя была настолько очевидна, что я не стал заморачиваться с вызовом полиции, ограничившись его извинениями и обменом данными страховых компаний. Да и свидетели казалось не нужны, в машине со мной сидел мой сотрудник с работы.

 На следующий день меня ожидал сюрприз, вместо того чтобы по тихому договориться и не теряя скидку за безаварийность на страховку, оплатить наличными не такой уж дорогой ремонт моей машины, компания которой принадлежал грузовик подала на меня в суд. По новой версии озвученной компанией я презрев опасность, разогнавшись на легковой машине протаранил грузовик, при ударе я смял ступеньку  ведущую к дверям кабины. Стоимость ступеньки оценили в пять тысяч шекелей, что-то около полутора тысяч долларов по тому курсу.. Словами не передать как я обрадовался, открывались новые возможности заработка по перепродаже ступенек, это же золотое дно при такой стоимости...

Когда улеглись эмоции я понял что у меня нет другого выхода, как подать встречный иск.

 Интересный и дотоле неизвестный для меня факт израильской юриспруденции, в суде по мелким искам не предусмотрены адвокаты, судья выслушивает две стороны и без промедления выносит вердикт, за исключением  тяжбы с фирмой, фирма имеет право на адвоката... Защищаться в суде мне предстояло самому в отличие от моего оппонента, при моем знании иврита (два года в стране), шансов на победу у меня не было даже призрачных. И тут мне пришла в голову гениальная (так мне казалось) идея. Была у меня на ту пору одна знакомая девушка Юлия, ребенком ее привезли в Израиль и иврит был для нее как родной, кроме того она работала секретаршей в адвокатской конторе. Юля поняла меня с полуслова и уже через три дня у меня лежало четыре листа бумаги исписаных мелким почерком, на высоком иврите в русской транкскрипции, там как дважды два-четыре доказывалась моя невиновность. Я пару раз перечитал текст, с трудом я понимал может с четверть от написанного, три четверти слов я не то что не знал, я даже на слух такого не слышал, Юля заверила меня что это шикарная речь в самый раз для суда, там мол любят высокий слог и что я непременно выиграю дело если выучу текст наизусть и с выражением прочту его судье. Сказано-сделано, я два месяца учил зубодробительный текст не особо вдаваясь в содержание, общее направление было понятным, а в остальном я полностью положился на непререкаемый авторитет секретаря адвоката.

 И вот наступил долгожданный день суда, небольшой зал человек на сто был почти заполнен. Суд по мелким искам это быстрый суд, судья женщина лет под пятьдесят с строгим лицом должна была рассмотреть в это утро с десяток дел. Все шло довольно споро, судья выслушивала обе стороны конфликта одновременно рассматривая документы касающиеся дела, отмечала что-то у себя в тетрадке и либо сразу говорила решение либо предлагала дождаться его по почте.

К десяти утра очередь дошла до нас, судья выслушала адвоката водителя и пригласила меня выступить с ответной речью. Я решил не полагаться на память, а зачитать речь с листа. Что сказать? Никогда до и никогда после мои слова не производили такого впечатления на людей... Не успел я дочитать первый лист как заметил странное оживление в зале, суд вообще не располагает к веселью, народ как правило хмур и зол, а тут на лицах у многих появились улыбки, а кое где слышался смех. Ближе к середине текста зал что называется лежал и стонал от смеха, судья пытавшаяся поначалу сохранить серьезное выражение на лице сдалась и скрыв в ладонях лицо наклонила голову, к концу моего монолога она вроде как взяла себя в руки на минуту и попросила повторить последнюю фразу. "Им зе ле ярог отану, зе ихшель отану, аварну ат фараон, наавер гам эт зе -То что не убивает, делает нас сильней и переживши фараона переживем и это". После этих слов она всхлипнула и снова спряталась. Я продолжил чтение... На заключительной части зал просто рыдал, даже мой свидетель еще хуже меня зная язык весь красный заливался от смеха поддавшись общему настроению. Один лишь я был грустным, мне казалось что с этим романтическим бредом который дала мне Юля, суд я проиграл. В конце судья попросила меня и водителя грузовика схематично нарисовать положение наших машин на дороге. На этом суд для нас закончился, решение мы должны были получить по почте.

Уже на выходе ко мне подошел водитель с извинениями за себя и свою фирму(его обещали уволить в случае отказа выступить против меня), при этом добавил что за всю его жизнь он не слышал лучшей речи, особенно восхитили его заключительные слова-"Пру у рву-плодитесь и размножайтесь". Позже я спрашивал у Юли каким образом в тексте об аварии могло появится такое выражение, она ответила что в общем контексте это было органично и к месту, а мне нужно учить иврит и писать самому за себя, тогда я буду задавать меньше глупых вопросов.

Суд, как не странно я выиграл. Фирма полностью оплатила ремонт моей машины, издержки за суд и даже небольшую моральную компенсацию, подозреваю что судья назначила компенсацию в качестве гонорара за небольшой концерт.

общего ряда напрочь.

Сашка мечтал о Государственной премии. Вот сделаю чего хорошего для страны, мне дадут Государственную премию и можно будет купить много фруктовых мороженых по семь копеек и еще останется маме на платок. Зачем маме платок Сашка тогда не думал, но во всех смотренных им кино матерям дарили платки, а они в ответ плакали. От радости.

Шло время. Сашкины сверстники давно забыли про свои мечты, забыли про космонавтов и проституток. Сашка про Государственную премию помнил. Он очень хотел чтоб его наградили Государственной премией. И не только хотел — он действовал. Он окончил институт и пошел работать в оборонку только потому, что в оборонке Государственные премии давали чаще чем, например, в сельском хозяйстве. Может быть меня поправят сельские труженики и скажут, что это не так, может быть, — это не главное.

Главное то, что Сашка работал хорошо. Он думал, что за плохую работу премии не положены. Тем более премии Государственные. Только Сашке не везло с премией. Нет, он всегда на переднем крае, он всегда впереди затыкает все дыры и всегда это лучше всех у него получается. А с премией

Сашке не везло: обязательно находился кто-нибудь кому эта премия больше чем Сашке положена. Облом за обломом. Сашка не унывал. Время есть работаю хорошо, — думал он, — не дали сейчас, на другом объекте заработаю. Мечта ведь.

Наконец, вроде бы, судьба повернулась к Сашке лицом за этот объект премию должны были дать непременно. И непременно Сашке. Директор ему так и сказал: Вы, Александр Николаевич, первый кандидат на Государственную премию от нашего КБ. Сказал, подписал приказ, направляющий Сашку членом

Государственной приемочной комиссии. Чтоб наверняка. Подписал и проводил

Сашку объект принимать, т. е. сдавать, или принимать все-таки? Не главное.

Главное, что буквально накануне сдачи объекта Сашке позвонили. Позвонили и сказали, что он опять пролетает. Мимо кассы. Потому что у одного генерала юбилей. а значит ему эта Государственная премия важнее и положенней. Гораздо. А еще сказали, что того генерала и еще одного генерала в состав комиссии включили. Ну это понятно: раз объект принимал, в комиссии был значит достоин премии. Директор звонил, между прочим. Сам. Сказал. чтоб Сашка не расстраивался, потому что уж в следующий раз...

А Сашка и не расстроился. Он только повел себя несколько странно: взял, сходил посмотрел на этого лысого генерала и поздоровался, взял пару напильников и кусок нержавейки, взял пасту ГОИ и кусок тонкого фетра, взял паяльник и кусок припоя. Со всем этим Сашка уселся в углу номера, закрыл своими широкими плечами свои намерения и ну мастерить. Медлено и вредно. Напильником пошваркает, паяльником подымит, фетром потрет и по новой напильником. Всю ночь просидел.

Наутро комиссия на объект пошла. Объект хитрый и опасный. И взрывоопасный, и пожароопасный. Оборудование дорогое, нашей, между прочим, разработки, а лучше иностранного. Чтобы оборудование сберечь во всех зданиях БАПСов понаставили. Нет именно через букву "П" пишется.

Потому что БАПС это система пожаротушения такая. С офигенным внутри давлением: там воду пороховым зарядом из емкостей выдавливают и эта вода через форсунки хлещет. Если что. В том смысле, не если что, а когда датчики сработают. Оптические: как сверкнет, не дай бог, так датчик срабатывает и БАПС потоп устраивает похлеще вселенского.

Ходит комиссия по объекту, бронедвери все настежь, в цехах все фонарики и лампочки горят — комиссии работу показывают. Даже батареи отопления шпинделяют вовсю — хоть и лето, а котельную тоже испытывать надо.

Комиссии жарко. Комиссия потеет. Особенно генералам — им министр еще не разрешил кители снимать с фуражками. А еще генералы в два раза больше потеют, потому что вчера в номере отмечали премию Государственную. Сашка видел, когда здороваться ходил.

И вот в одном помещении, где особенно жарко было, генерал не выдержал: фуражку снял и лысину платочком вытер. Так и сверкает лысина.

Досверкалась. У БАПСа есть такое свойство, что вода со всех сторон хлещет. Быстро так. Секунды две и метр от пола уровень. Было бы больше — бронедверь открыта, через нее много вытекло. Все мокрые. Совсем мокрые — в БАПСе семнадцать атмосфер давление. Видели на автомойках какими аппаратами машины моют? Так вот это со всех сторон и сильнее. Даже отряхиваться бесполезно. А кого и с ног сбило. Сашка сухой только — он успел за бронедверь спрятаться а потом на нее и восе залез, чтоб ноги не замочить. Все на генерала орут, хотя и не почину — на генералов орать.

Орут, лысым хером называют, и журят, что фуражку снял и лысиной сверкал перед датчиками. Генерал молчит, на карачках ползает — фуражку ищет.

Только Сашка на генерала не орал. Сашка снял с лацкана и спрятал в карман значок. Блестящий, полированный, самодельный значок с ракетой и надписью. Такие значки многие видели — на дембелях-ракетчиках. Сашка оказывается себе значок ночью делал. Классный значок, только все такие значки выпуклыми делают, а у Сашки вогнутый получился. Зато блестит сильнее и "зайчики" красивые.

В общем, Сашка значок спрятал и тихо так мне сказал: "Знаешь, Игорь, ну ее нах[рен] — премию, не для премий живем". Никто тогда не услышал. Кроме меня.

А премию Сашке дали. Государственную. И орден дали. Потом. Потому что жить надо не для премии. Даже если мечта есть. Платок он купил.