бы то ни было. Поэтому он страстно мечтал победить признанного чемпиона по шахматам. Но, поскольку сделать это честным путем не было никакой возможности, даже теоретической, Кмит решил пойти на хитрость — обменять победу на победу.

— Ты мне проиграешь в шахматы, а я тебе уступлю в борьбе на руках, — предложил он однажды М.

Тот, как всякий актер, тоже был тщеславен и соблазнился перспективой выигрыша. А для того, чтобы всё выглядело естественно, М. показал Кмиту одну сложную партию и заставил выучить все ходы. И вот в один прекрасный день с подачи Кмита актёры поспорили, удастся ли ему обыграть М. Ударили по рукам, расставили фигуры, игра началась. Все, затаив дыхание, следили за перипетиями напряженной борьбы. Кмит в финале поставил эффектный мат и после этой победы несколько дней ходил героем.

Однако настал черёд проиграть ему. Кмит, как и было условлено, после долгой и напряженной борьбы стал постепенно уступать. М. давил медленно, но неуклонно. Какая-то молоденькая актриса захлопала в ладоши… Кмит не выдержал и резко завалил руку соперника.

— Но ты же слово дал! — с осуждением набросился М. на Кмита, когда они остались наедине.

— Ты дал честное слово и нарушил его! Ты не джентльмен после этого.

— Победителей не судят! — отрезал Кмит.

дружили Всеволод Вишневский и Ольга Берггольц, провожавшая его в очередной поход. Л-3 под командованием Грищенко ухитрялась преодолевать нашпигованный минами Финский залив и возвращаться на базу даже с погнутым перископом.

18 августа 1942 года экипаж Л-3 получил задание установить минные заграждения у острова Борнхольм. Подходя к острову, субмарина встретила немецкий конвой из 14 транспортов в окружении эсминцев и катеров-охотников. Грищенко решил атаковать самый большой транспорт. Им оказался нефтяной танкер. Две выпущенные торпеды попали в цель – нефть из взорванного танкера разлилась и загорелась. После атаки подлодка автоматически всплыла, её заметили вражеские катера, начали обстреливать и прижимать к горящей нефти, загоняя в огненную ловушку. И тут Грищенко принял единственное спасительное решение – подлодка нырнула под горящую нефть и ушла от преследователей.

Только за этот поход субмарина Л-3 потопила 8 фашистских судов. Все матросы и офицеры были награждены орденами и медалями, командиру полагалась Золотая звезда Героя. Наградной лист был уже готов, оставалось его подписать одному из высоких начальников. Этот начальник, узнав, что за время похода на Л-3 не израсходовали всю полагавшуюся им водку, позвонил Грищенко и приказал занести ему остатки. На это Пётр Денисович ответил: "Вы свою водку уже выпили, а у нас она – для матросов!". Начальник рассердился и наградной лист порвал. За свои подвиги командир легендарной подлодки так и не получил Героя – потому что не боялся указывать начальникам на их ошибки. Потому что был из тех людей, которые убеждения на награды не меняют...

— Ну что ж, раз уж не пустили к пальмам и красавицам, придётся нырять к рыбам и гонять фрицев.

Комиссары его недолюбливали: слишком умный, слишком самостоятельный, да ещё и слишком любвеобильный. Женщин он любил так же сильно, как свободу, а характер имел пиратский — за такие привычки в СССР уважали редко.

Когда Маринеско утопил самый большой немецкий лайнер "Вильгельм Густлофф", он сделал это в наглой, бравой манере. В общем-то, взял фрицев на понт — как настоящий морской разбойник. Немцы пароль спросили, а Маринеско им в ответ:

— "Щас как бахну по клавишам! "

Ну те подумали: "Свои, значит", и пустили ближе… А дальше уже история в книгу рекордов Гиннесса пошла.

Но звание Героя Советского Союза ему так и не дали. В партийных кулуарах шептали:

— Ну как можно награждать человека, который пьёт, любит женщин и ведёт себя как пират?

После войны коммуняки его потом всё равно в тюрьму посадили… за кражу кроватей.

Говорят, фрицев топить можно, а вот кровати — святое имущество социализма!

А сам Маринеско потом горько шутил:

— Видимо, я потопил не тот корабль. Надо было сначала утопить пару ящиков партбилетов — глядишь, звание бы дали.