Вызов — "52 г. , Ж, сердце", работаю самостоятельно и получаю его как человек, проработавший уже десятый год. Тем более, что анамнез именно этого сердца известен уже всей подстанции — затянувшийся климакс, любовь к бензодиазепинам и редкие монотопные экстрасистолы, иногда мелькающие на ЭКГ и преподносимые, как нечто жизнеугрожающее.

Еду, поднимаюсь на этаж. Неопрятная квартира, худощавая женщина, вытянувшаяся под одеялом, масса неприятных запахов, и выражение лица вызвавшей, словно под носом ей мазнули скипидаром.

— Вы какой именно врач?

— Я не врач, — не стал обманывать я.

— Я фельдшер.

— Фельдшер?! — сказано было так, что я на миг устыдился этого звания.

— Тогда какое право вы вообще имеете меня осматривать?

Пожимаю плечами:

— Дипломом государственного образца и многолетней работой данное. А что?

— Вы знаете, что у меня очень серьезное кардиологическое заболевание?! Вам слово "экстрасистолы" что-то говорит? Какую помощь вы мне можете оказать? Вы даже давление мне не померили!

— Да я, вообще-то, только вошел...

— Что это за безобразие такое? У вас там что, издеваются надо мной? Мне нужна кардиологическая бригада!

— А ее уже год как нет, — радую я подробностями онемевшую от такой наглости больную.

— Расформировали.

— Тогда почему мне не прислали врача?

— А где их взять? Думаете, на "Скорую" толпы ломятся?

Дальше пошел долгий разговор ни о чем, который и закончился ничем — т. е. кардиограммой, тонометрией, феназепамом в мягкое место и долгими невнятными угрозами нашей службе за подобную неорганизованность.

Поразительно, честное слово. Милая женщина, откуда же взяться врачам? Тем паче — профильным специалистам, готовым, свесив язык, кинуться кивать в пять утра всем вашим капризам и по поводу каждого чиха устраивать консилиум? Они бегут из медицины, и со "Скорой" — в частности. Возьмите пример дикого Запада — там считается порочной практика доставки врача к пациенту. Врач — это первый после Бога, его голова должна быть забита лишь новыми методиками диагностики и терапии, новейшими разработками и схемами применения новейших же лекарственных средств, глубоким анализом каждого отдельного заболевания у каждого отдельно взятого больного. Но уж никак не должен этот человек, к интеллекту и умственному труду которого предъявляются такие высокие требования, бегать по пятым этажам, таскать носилки, выковыривать бомжей из канав и консультировать истеричек с вечно больными "сердцами" и "головами". Высокий умственный труд предполагает отсутствие низменного труда физического. Говорят, в Древнем Китае врач одной пальпацией пульса занимался несколько часов, вникая в нюансы его наполнения, напряжения, ритма, частоты... Откуда же вы возьмете специалиста, который то же самое вам предоставит, вкалывая при сем, как [мав]р на плантации? А если еще врач гораздо сильнее, чем вашим здоровьем, озабочен мыслями, где бы перезанять, чтобы переотдать, чтобы не протянуть ноги...

Вы не сберегли поколение хороших врачей, люди. Вам его подарило время, как компенсацию за ошибки социалистического прошлого, одно из немного ценного, что вы могли иметь даром. Вы сгноили этот подарок — жалобами, кляузами, оскорблениями, недовольством, молчанием, равнодушием, ненавистью к тем, кто из последних сил, за нищенскую зарплату, имея огромные обязанности и не имея никаких прав, пытался бороться за ваше здоровье. А теперь это поколение, воспитанное в духе альтруизма, гуманизма и бессеребреничества, благополучно вымерло. Остались лишь крохи. Новые врачи уже не будут такими — они растут в другой эпохе, где в порядке вещей то, что человек человеку волк, что без денег нет работы, что если не ты - то тебя. И, как дети своей эпохи, они не смогут вести себя как то, уходящее во тьму поколение, которое вы добиваете.

Вы молчали, когда врачи жили на нищенскую зарплату.

Вы хором осуждали, когда врач, спасший тысячу, не спасал одного.

Вы доносили, когда врач, дошедший до нервного срыва, ругал вас за необоснованный вызов.

Вы не обращали внимания, что люди, спасающие ваши жизни, живут без социальных льгот, без привилегий, без достойного уважения к своему труду.

Вы предали врачей, люди.

Куда уходят врачи? Подальше от вас, верьте слову. Умирая в нищете, от инфарктов, инсультов и онкологии, забытые всеми спасенными и исцеленными, они уходят в лучший мир, где не будет таких, как вы.

Кринжовый, токсичный, абьюзер.... — список всей этой американщины начался в 90е со слова "секьюрити". В девственно-чистых советских умах это сначала вызывало образ умного и сильного Костнера из "Телохранителя". Который позднее логично заместился [бах]нутым охранником Бородачем. О них и спою.

Давным-давно, в одном царстве-государстве,

Послевоенное время, год 1946-47-ой, полным ходом идёт восстановление разрушенных войной советских городов. Дед рассказывал, как он работал в одной из лесозаготовительных бригад.

Работа была тяжёлая: надо было двухметровые хлысты подносить к зимней дороге.

И был у них в бригаде мужик с ручным медведем. Короче, приучили они этого медведя вместе с ними брёвна таскать. Владельцу медведя за это в полтора раза больше платили.

Так вот, каждый день около 12 часов раздавался звон колокола — это означало начало обеда. И медведь-грузчик тоже с ними обедал.

— Но тут, — рассказывал дед, — всегда существовала опасность, что когда тащишь ты с медведем очередное бревно, и тут — бац! — звон колокола... С человеком-то ладно — дотащишь бревно до места и спокойно идёшь обедать. А вот если работаешь в паре с медведем, то, независимо от ситуации, тот, едва услышав звук колокола, бросал бревно пох[рен] куда, хоть на напарника, и бежал жрать...

Как говорится, война войной, а обед по распорядку...

Как-то раз свела меня судьба за одним столом с сотрудником отряда специального назначения, а проще говоря, ОМОНовцем. Здоровый, метра два ростом и столько же в плечах, вставные зубы, стрижка "под Котовского", видок типичного "братка". Милиция и бандиты так часто друг на друга похожи. Он и рассказал мне эту историю. Излагаю, как могу.

Так вот, собственно история. Этот "Терминатор" вместе с напарником приезжают в чужой отдел и просят поискать информацию в имеющейся у этого отдела базе данных. Им любезно предоставляют компьютер и эти две машины для убийства с умным видом просматривают компьютерную базу. В это время в отдел заходит один из сотрудников и видит за своим компьютером абсолютно незнакомых людей с очень впечатляющей "бандитской" внешностью. Естественно, следует резонный вопрос: "Ребята, вы собственно, кто будете?". На что наш "Терминатор", не отрываясь от дисплея, отвечает: "Мы то? Мы программисты". Хозяин компьютера тихо съезжает по косяку: "Парни, а вы в зеркало себя хоть раз видели? Программисты, блин":)))))

– Хорошо. – директор кивнул, потом посмотрел на дальний конец стола. – А теперь я хочу послушать агента Уилсона.

– Да, сэр? – агент поднялся со своего стула и неловко поправил галстук.

– Вы возглавляете отдел аналитики, Уилсон?

– Да сэр.

– Не надо мне дакать! – директор вдруг взбесился и ударил кулаком по столу. – Что за