Зашел я как-то в гости в офис к старому знакомому, скоротать пятничный вечер за пивом и преферансом. А знакомый этот — руководитель одной уважаемой госконторы. Я тоже начальничаю, но не в госструктуре, а в коммерческой компании.

Уселись у него в комнате отдыха, сидим играем. Третий партнер мне не знаком, до этого я с ним никогда не сталкивался и род его занятий мне неизвестен. Некто Олег.

Разговор зашел о специфике работы в наших структурах, об особенностях руководства в коммерческой и некоммерческой организациях и насколько зависят принципы руководства от количества персонала. Сидим, треплемся вдвоем с приятелем о тяготах нашей начальничьей жизни. Олег при этом молчит.

По ходу разговора было упомянуто, что у меня в подчинении пятьдесят человек, а у приятеля семьсот и что это весьма немало. Тут в разговор встревает Олег и произносит:

— Пятьдесят... Семьсот... Это всё фигня. А вот представьте, когда у вас в подчинении две с половиной тысячи негативно настроенных людей!

В этот момент мы прерываем игру ненадолго, Олег выходит куда-то, а друг сидит ржет.

Я же весь в непонятках — с чего это вдруг все две с половиной тысячи там у него так негативно настроены?

Друг произносит:

— Ты знаешь, кто Олег?

— Нет.

— Начальник производства на зоне!

Небольшой магазинчик. Послерабочее время. Хочу сока, стою в очереди.

Передо мной — мужичок. Очередь доходит до него. Он говорит:

— Мне бы щучку...- тычет пальцем на витрину. - только у вас тут мелкие (сантиметров 15-20), мне бы побольше...

Тут в глазах у тётки появляется совершенно нездоровый блеск. Я понимаю, что щас будет какое-то шоу. Тётя выдвигает из угла весы на центр стола и уходит куда-то по изогнутому узкому коридору.

Вы когда-нибудь видели, как пытаются пронести стремянку по коридору, который заворачивает? Так и тут. Появляется голова рыбы. Ставится на пол. Начинает заносить хвост. Проходит через угол, вываливатся, кряхтя, и с совершенно адской улыбкой бухает рыбину на весы. Смотрит на мужика.

Мужик, естессна, отказался от этой громилы, но публика была в восторге...

Всегда думала, что Москва — это тот город, где невозможно случайно встретить человека. Если, конечно, ты не гуляешь часами в районе, где он живёт или работает, то шансов нет.

Я из Владивостока, в Москву приезжала пять лет назад посмотреть столицу. На ВДНХ ко мне подошёл парень, у него разрядился телефон, попросил посмотреть карту. Пока смотрел, перекинулись парой фраз, обменялись любезностями, он ушёл. Мне он понравился: симпатичный, ухоженный, с приятным голосом. Я подумала, что раз уж я всё равно тут туристом, то не стану жалеть о том, что мы не познакомились.

Через три дня я встретила этого парня в аэропорту, он меня узнал и подсел ко мне в зале ожидания. Он улетал домой во Владивосток. Со мной. Тут уже познакомились, обменялись телефонами, обсудили теории вероятности, судьбу и совпадения.

Сейчас мы женаты, скоро улетаем в Москву — жить и любить этот невозможный город.

Зиновий Гердт (Паниковский) вспоминал:

Было это в день рождения Твардовского — 21 июня 1970 года. Ему тогда исполнилось 60 лет. Праздновали на его даче в Пахре. С утра начали съезжаться гости. Я привёз в подарок скамейку, которую сам срубил, — очень хорошую садовую скамейку. Приехали Гавриил Троепольский из Воронежа, Федор

У нас в школе дразнили за всё. Любая мелочь заканчивалась издевательствами и травлей. Я сорвала джекпот — азиатка, коротышка, пухляш, очки, брекеты, акне, картавость, заикание, из бедной семьи... От меня отсаживались, как от прокажённой, выливали помои мне в портфель, тушили окурки, били, унижали, разбили мне очки и обрезали волосы. Была затюканная, забитая,