Зашел я как-то в гости в офис к старому знакомому, скоротать пятничный вечер за пивом и преферансом. А знакомый этот — руководитель одной уважаемой госконторы. Я тоже начальничаю, но не в госструктуре, а в коммерческой компании.

Уселись у него в комнате отдыха, сидим играем. Третий партнер мне не знаком, до этого я с ним никогда не сталкивался и род его занятий мне неизвестен. Некто Олег.

Разговор зашел о специфике работы в наших структурах, об особенностях руководства в коммерческой и некоммерческой организациях и насколько зависят принципы руководства от количества персонала. Сидим, треплемся вдвоем с приятелем о тяготах нашей начальничьей жизни. Олег при этом молчит.

По ходу разговора было упомянуто, что у меня в подчинении пятьдесят человек, а у приятеля семьсот и что это весьма немало. Тут в разговор встревает Олег и произносит:

— Пятьдесят... Семьсот... Это всё фигня. А вот представьте, когда у вас в подчинении две с половиной тысячи негативно настроенных людей!

В этот момент мы прерываем игру ненадолго, Олег выходит куда-то, а друг сидит ржет.

Я же весь в непонятках — с чего это вдруг все две с половиной тысячи там у него так негативно настроены?

Друг произносит:

— Ты знаешь, кто Олег?

— Нет.

— Начальник производства на зоне!

У нашей семьи была трехкомнатная квартира и в девяностые, когда не платили зарплату, было невозможно оплачивать коммунальные счета. Мои родители решили продать ее и купить меньшую по площади. Папина сестра, по образованию юрист, помогала нам с продажей. В итоге, маклеры украли все деньги и мы остались вообще без жилья, на улице. Это была огромная трагедия для моей семьи. Кое-как устроились, сняли какой-то угол.

Прошло несколько лет и мы узнали, что это наша помощница-тётя сперла все деньги за квартиру. И все эти годы она ходила к нам, сочувствовала, ела за нашим столом, ее дети ели, в глаза нам смотрела. В итоге у ее детей по квартире и жизнь устроена, а мы с братом бомжи. Вот как надо устраиваться в жизни.

А еще больше меня добило, что ее мать, моя бабушка, все знала и ничего не сказала и не предупредила, а потом старость доживала у нас, в съемной квартире, когда дочь ее выперла и вот только перед смертью открыла правду. Ненавижу.

Крым. Дождей полгода не было, а вчера чуть-чуть покапал и я сегодня с утра рванул по-грибы.

Три часа блуждал, все окрестности прочесал, нашёл два затрапезных, выдернул их с корнем (учёные доказали, что так можно) и решил добраться до стойбища своего друга — пастуха. У нас с ним договор — как только появляются грибы — он мне отзванивает.

Стойбище оборудовано местом отдыха пастухов — на полянке кострище, столик да лавка.

Друга на месте не оказалось — пасся на других полях. Я подождал чуток и пошёл восвояси. А пока ждал, проковырял на самом видном месте две лунки и воткнул туда свои трофеи (не тащить же домой два гриба... А человеку будет приятно).

Дотащился до дома уставший и злой. Смотрю телефон (у меня дома оставался) 5 "не отвеченных" от пастуха... Перезваниваю.

Орёт, не здороваясь:

— Ты чё спишь? Тащи сюда свою жопу — грибы пошли! Только срочно — я уже тем-то и тем-то позвонил, сейчас припрутся! Надо было трубку брать!

Я: — А много?

Пастух:

— Завались! Я, нисходя с места, два здоровяка срезал! Прям возле лавки...

Я:

— Понял, постараюсь.

— И усталость и злость как рукой.

Весь день хожу и улыбаюсь. Совесть чуток мучает, но не так, чтобы сильно.

Есть у меня друг-омоновец. Утром на стоянке перед домом, он наблюдает как рядом с его Скаем, плотно припарковался Матиз с буквой "У" на лобовом стекле. Друг еле протиснулся, сел-завёл-уехал. На следующее утро картина та же, и, блин, ни с хозяином поговорить (время в обрез), ни чего-то другого придумать.

А надо сказать, что к учебным машинам у него какое-то трепетное отношение, можно даже сказать отцовское, хотя вообще он большой и страшный... Берёт друг красный стикер, пишет на нём – "ПЛОХО!!!", лепит на лобовуху и уезжает. Утром смотрит, Матиз подвинулся, пишет на зелёном стикере "Молодец!!!" — лепит — уезжает. Короче, недели две они так переписывались, пока друга самого с другого бока не подпёрли, и он был вынужден уже САМ подпереть того самого Матиза.

Утром подходит к своей тачке (Матиза нет), смотрит на лобовое стекло, а там стикер. Чистый. Но цвет... друг лежал, бился в истерике... стикер этот был НЕЖНО-ГОЛУБОГО цвета.))))

Естественно, он не стал меня сильно расспрашивать, что это значит – плакали вместе, но просто спросил, что я об этом думаю... а что ещё я мог сказать ему, рыдая?...)))

Прочитал в ЖЖ. Не смог не скопировать. Далее — автор (там еще и фото было)

Случай, о котором расскажу, приключился со мной более двадцати лет назад в городе Киеве. Была весна, ранняя и холодная. Выпили мы тогда пива с коллегами и я, повесив свой фотик на шею, пошел по Крещатику, пугая советских обывателей беспардонностью заглядывания к