История, ясное дело не моя, но оборжаться можно, итак:

Театральная труппа на гастролях, времена советские, дают "Молодую гвардию".

Статистов, как я понял, играли местные театралы, для экономии: ну, не возить же с собой из города в город кучу эсэсовцев, из которых один только и говорит в конце

"Откройте — ГЕСТАПО" (Аж мурашки по коже). И вот в очередном городишке "наняли" очередных эсэсовцев. Идёт спектакль, кульминация событий:

— Олега Кошевого с минуты на минуту должно прийти забрать ГЕСТАПО. Они с мамой дома.

Балакають на украинской мове. Всё это пафосно так, представьте:

Стук в дверь. Мама:

— Хто це?

Олег:

— Не лякайтесь мамо, це по мене.

Стук повторяется. Мать падает на колени и начинает причитать:

— Ой синку, синку!!! Ой, лишенько мени, лишенько!!! Ой боже мий, боже!!!

И тут повторяется стук в дверь, и еврейский голос за сценой:

— Ой, не волнуйтесь Вы так: это — ГЕСТАПО. Олег дома?

Занавес. Публика и артисты плачут от смеха.

У приятелей был попугай породы "ара", он такой большой, красивый с огромным клювом. И вот так случилось, что надо было уехать и птицу пристроили к одному товарищу на время, а у того был кот, считающий себя главным если не в мире, то в квартире точно. Попугая принесли в клетке, поставили на стол и кот тут же занял весьма враждебную позицию, начал бросаться на клетку, всячески угрожать и т. д.

Но так как попугай — не канарейка, да и клюв у него серьезный, нынешний хозяин решил клетку открыть и поглядеть чего будет. Клетку открыли, попугай вышел и направился к коту, кот сперва шерсть дыбом, в бой.

Но потом как-то сник и начал потихоньку пятиться задом, а попугай знай себе идет на него, кот уперся спиной в стенку, попугай подошел к нему вплотную и спросил (он, оказывается, был говорящим): "Чаю хочешь? "

Кот три дня сидел под диваном.

80-е годы. Деревня, утро, лето; ребятня отдыхает на берегу реки, солнышко светит, красота! До противоположного берега около километра, рядом с тем берегом нехилый такой островок, поросший кустами. Вдруг раздаются какие то вопли – смотрим на островке из кустов вылазит один местный перец и пытается привлечь внимание народа. Все затихли, прислушались: -.. ть! Пацаны скатайтесь в деревню (а деревня метров 400 от берега нашего) скажите Ваське…так его растак пусть едет сюда и забирает меня! …ть! Рыбаки так их… нажрались вчера – меня тут забыли!! Один гонец садится на велосипед и уезжает, возвращается через полчасика, кричит в ответ: Василий бухой еще, сказал – пусть мол до вечера посидит, потом поедут сети проверять и заберут. Мужичок с той стороны: — Так его растак! Съезди еще раз, скажи – если прямо сейчас не приедет, я ему пасть порву!! Гонец исчезает… приезжает еще через полчасика: -Василий сказал что все равно не поедет сейчас, ИДИ РВИ ЕМУ ПАСТЬ!! Все на берегу уписались со смеху…)

Я волонтёр, у меня мини-приют. Сейчас на попечении 32 кошки и 8 собак. Я сама вкладываюсь немало, но в основном приют существует за счёт пожертвований. Я уже очень многим помогла, но среди "коллег" имею репутацию убийцы.

Дело в том, что я не вытаскиваю сложных и безнадёжных животных. Каждый раз обливаясь слезами, я принимаю решение об усыплении. Я не спасаю животных с тяжёлыми переломали позвоночника (спинальникам найти дом нереально), с онкологией, с тяжёлыми болячками. Открывать сборы бесполезно, потому что помощь приходит разово и её всегда мало.

Я всегда выделяю деньги на лечение, но я не готова отдавать по 70-100 тысяч за одного животного, ведь на эти деньги мой приют сможет жить несколько месяцев (с учётом лечения новеньких, корма, кинологов — всегда нанимаю, чтобы легче было пристроить взрослых псов).

У меня всегда есть хороший запас средств, но он существует на случай, если пожертвований приходит мало (а новеньких много всегда), и в кризисный 2020 этот запас очень мне помог, ни дня мои хвостики не голодали.

Коллеги же все по уши в долгах перед клиниками и закапывают себя всё глубже и глубже. Я же не готова прыгать выше головы. Потому за глаза меня называют фашистом, только вот каждый раз о планах усыпления я оповещаю, но, вот же [м]ляха-муха, никто из волонтёров не готов брать животных себе. Зато критиковать — всегда пожалуйста.