Мы, моряки торгового флота СССР, вечно думали не только о швартовке, но и о заработке. Зарплата шла в рублях, долларах, чеках. Но настоящий бизнес начинался на берегу.

Вот, например, в Венеции я решил вложиться в дублёнки. За советские червонцы, их там брали охотно. Западу были нужны подлинные червонцы для спонсирования своих агентов и диссидентов в Советском Союзе. Увлёкся и сам не зная того, помог распаду СССР. Дублёнка стоила 200 рублей, а в Союзе за неё можно было выручить три тысячи. Чувствовал себя чуть ли не Марко Поло, только наоборот — везу из Венеции редкость. Правда, всё время оглядывался: мало ли, вдруг дублёнка на меня донесёт.

А однажды в Америке купил я модный магнитофон "Лосоник". Хотел сдать в комиссионку за две тысячи рублей. Подходят два брата:

— О, дружище, отличный аппарат! Купим у тебя, сестре на свадьбу, вечером привезём деньги.

Я чуть не согласился, но сестра моя говорит:

— Да это подстава!

Позвонил дядьке-менту. Тот подтвердил:

— Два студента, провокаторы. Им 25 рублей премии, тебе 5 лет лагерей.

Я выдохнул, послал "женихов" куда подальше и честно отнёс магнитофон в комиссионку. В тот день понял: иногда комиссионка надёжнее, чем "выгодная сделка".

А уж что мы возили в конце восьмедисятых! В Канаде "Столичная" за 10 рублей улетала по 10 долларов — в два раза дешевле магазинной. Канадцы в очередь становились, думали, что это благотворительная акция. Боцман вообще разошёлся: сбывал 500 граммовую банку чёрной икры за 50 долларов и радовался, как будто всю нефть сам продал.

Жили мы, в общем-то, весело. Хватало на такси чтобы на картошку к теще ездить. А главное — каждый рейс превращался в приключение: то дублёнки, то икра, то магнитофон с "агентами под прикрытием".

Отдыхали мы как-то культурно на даче. И была с нами родственница из Германии. А с ней два мальчика-близнеца. Года четыре. Одинаковые, дружные, воспитанные и забавные до невозможности. Угостишь их чем-нибудь, а они хором говорят: "Данке! " и кланяются синхронно.

А еще с нами был вполне русский восьмилетний Вова. И велели Вове близнецов развлекать и опекать. Вована эта затея вдохновила не сильно. Пацаны и так не любят возиться с малышней, а тут еще и иноземные мутанты, которые толком ничего не понимают. Но приказы не обсуждаются, поэтому повел он их на улицу играть и веселиться.

Хлопнули мы еще по паре рюмок чая, и вышел я на крыльцо вдохнуть свежего воздуха и никотина. Наблюдаю картину. По дорожке чапают, держась за ручки, юные бюргеры с грустными мордашками. Сзади важно вышагивает Вован и подгоняет их хворостиной. "Странные, – думаю, – у них игры какие-то...".

Когда они приблизились, я услышал строгий голос Вована:

– Шнелля, швайны!

Самая верная птица это Ворон, не лебедь, не голубь.

Голубь может, конечно, образовывать крепкие пары на всю жизнь, но может и только на несколько сезонов.

Ворон выбирает себе пару на всю свою жизнь, воспитывает птенцов и очень трепетно заботится о своей семье.

Когда один из пары умирает, то другой не ищет замену!

Ворон помогает воспитывать внуков, правнуков и сирот. Становится незаменимым помощником своего рода до самой своей смерти.

Лебеди добропорядочно живут в паре, но мужская (или женская) особь частенько "ходит налево", хотя всегда возвращается.

А ещё они умеют красиво танцевать танец любви, переплетаясь длинными изящными шеями.

Вороны так не умеют, но вы хоть один раз слышали как переливчато-глубинно-бурливо-самозабвенно поёт влюблённый вран? Какую искреннюю нежность проявляет к своей избраннице и птенцам?

Не всегда белое свято, а чёрное проклято.

Вообще, многим людям надо было бы в качестве воспитания чувств прожить хотя бы одну жизнь вороном.

И, поверьте мне, для каждого это была бы большая честь.

Из сети