Вышел замуж

… начало. Я жил недалеко от этого места и этого дома и на работу ездил на автобусе. И дед этот – хизик, мне встречался. Хизиками мы, русские немцы называем местных немцев – аборигенов. Ну, вот как-то разговорились и познакомились. На улице здоровались и даже в гости захаживали друг к другу. А тут у меня бабушка померла. И мы с отцом в задумчивости. На какие шиши хоронить? И приходит этот дед и кладёт на стол четыре тысячи! Мы ох! Удивились. Но взяли и бабушку похоронили. И у меня к деду появилось сыновнее чувство. Проникся как к папе родному. И стал ему помогать по дому. А дом огромный по нашим понятиям. Девяносто квадратов квартира у него и под ним такая же, да подвал в точности под домом. И ещё гартенов два – садики в смысле. Не маленькие. Уход нужен. А потом он заболел и стали к нему приходить разные бетроеры. По нашему соцработники. Ухаживали за ним как попало и пользовались им в свою пользу. Купят для него стиральную машину, а отвезут к себе, а свою старую ему поставят…. Бельё постельное купят для него и за его счёт, а заберут себе. И стал я это подмечать и даже на них, от его имени в суд подал. Но суд немецкий мне слова не дал. И все таки я постепенно, с дедом вместе, смог выжить их из его дома. Это уже когда они его признали совсем почти не дееспособным и хотели дом оценить, и даже почти завершили сделку по выселению его в дом для бомжей. Я опять в суд!

А дед меж тем вообще плох стал. Рак кишечника и кишка сбоку… Я переехал к нему жить и за ним стал ухаживать. И на работу ходил. За уход получал от города 300 евро. У меня большая комната и у него две. Тут, вскоре, бабушка квартиросъёмщица, умирает, и квартира снизу пустая образовывается. Я туда перебрался – подальше от запахов. И вот живём дальше. А два года назад дед приобрел какие-то книги по юриспруденции и начал их читать. С лупой. Он вообще много читал философских и церковных книг. А тут подсел на правовые. И как-то говорит мне – нам нужно пожениться! У меня глаз выпал! Дед толмуд открывает и там истина – когда он уходит в мир иной, начинается тяжба по оформлению его наследства. А жить, он чувствует, ему мало осталось, а двенадцать лет моего участия в его жизни и помощи он не может с весов сбросить. Поэтому самый легкий путь к его наследству, а это этот самый дом, это не дарственная, не продажа, а именно брак. В стране пе[тух]ических законов живём. Поэтому давай, мол, соглашайся, я всё продумал.

Родственникам объявил я и сестра спросила когда свадьба! Дура, говорю, вчера была. Мы с утра сходили в ратхаус и дама в белом бальном платье нас зарегистрировала. А мы в чём были, с дедом, в беккерайку – булочную. Кофе потринькали и домой. Мне во вторую смену на работу.

И вот я наследник и "вдова". Дом мой и пенсия дедова тоже моя. Квартиру верхнюю сдаю плюс к пенсии. На работу забил!

История о том, как в семье вырос человек — хорошая сказка, даже оценил. Только не бывает. Утки лебедя не вырастят, обязательно утка получится. Наоборот часто бывает, родители хорошие нормальные люди, избалованный богатством сынок полным дерьмом вырастает, так случается. А чтоб наоборот — нет.

В семье духовно убогих хороший человек не вырастет.

Цирковая практика показывает: почти 100% медведей можно научить ездить на велосипеде. Если начать с раннего возраста. Но не всем медведям это нравится!

Опытный дрессировщик способен преодолеть любое сопротивление, чередуя строгость и ласку, вдохновляя собственным примером. Он не оставляет другого выбора, потому что просто не мыслит себе медведя без велосипеда. Он убежден, что готовит медвежонка к достойной профессии с гарантированным кормом, спасая того от ужасов жизни на природе: опасных встреч с дикими медведицами и лососями, грибами и ягодами, медом и пчелами. От падений с деревьев и утопления в озерах.

Вот так кое-где у нас порой и в потомственных династиях дипломатов, музыкантов, актеров.

Если б я работала оценщиком качества свиданий, то этому бы присвоила не просто ноль баллов, а с минусами. Он допустил подряд несколько промахов, не оставляющих шанса на вторую встречу. Желая развеселить, рассказал несмешную историю про армейские будни, где главным героем был литр спирта. Вспомнил музыкальную группу, от которой балдел в юности, и сразу выяснилось, что годков-то мы себе убавили, да порядочно. Пожаловался на боли в печени, заодно подробно описал технологию проведенного недавно обследования ЖКТ. Спросил про вес, удивился. Все время пырился в телефон, так что ей не оставалось ничего другого, как тоже пыриться, уже в свой.

Я стала случайным свидетелем их неудачного первого свидания. Заодно уж вспомнила про одно свое, тоже попавшее в разряд "кошмар-кошмар". А сначала все было идеально — рост и обаяние, отглаженные брюки, цветы, доброжелательная улыбка и искренний интерес, прогулка в парке, легко бегущий разговор. Присели на скамейку под сенью лип. Мимо шла компания подростков — наушники, огромные кроссовки на тощих ногах и штаны, сползающие с пубертатных задниц. Тогда они только-только входили в моду. Брючата в смысле, а не задницы). По инерции проводила глазами, а мой спутник вдруг воскликнул: "Так ты тоже любишь мужские попки разглядывать?! "И тут же рассказал, почему ему это нравится...

А у вас были такие свидания, что вспомнишь — и вздрогнешь? И пальцы скрестишь за спиной, чтоб больше никогда-никогда...

Суббота. Я на работе до обеда, любимый дома. После обеда собрались на пляж. Перезваниваемся на тему: где что лежит (женщины меня поймут).

— Где твой купальник?

— На балконе висит (точно знаю, вчера вешала). Вместе с полотенцем (побежал смотреть).

— Его там нет

—... Ну, может, на батарею повесила? Посмотри там (смотрит).

— Нету, блин!

— Ну, в тумбочке моей глянь.

— ЁКЛМНОПРСТ! НЕТУ!

Тут меня отвлекли, с "перезвоню!" бросаю трубку. Перезванивает сам:

— Нашел. Трусы были почему-то на балконе на полу, а верх висит у соседки внизу на верёвке...

— Ну, иди к соседке, может, она дома (тут опять отвлекли, бросаю трубку).

Перезваниваю:

— Ну что, сходил к соседке?

— Ага, блин! И что я ей скажу? Дайте МОЙ ЛИФЧИК?

— Хм...))) Действительно ))) И что ты сделал?

— УДОЧКОЙ ЛОВИЛ!