не знаю, как одним словом охарактеризовать – это не легкомыслие, это стиль жизни. Если что не по нём – разворот на сто восемьдесят градусов и забыли. И так во всём. Трудных путей не ищет – ему там неуютно. Норовит, чтобы полегче и покрасивее.

И отказать себе любимому не может – если захотелось чего- вынь да положь. Но как-то ухитрялся устраиваться- пройти по жизни, весело крылышками помахивая. В девяностые попал, что называется в струю — оказался в нужном месте в нужное время – однокласснику нашему, Игорь Ласкер, ты его видел у меня, потребовался администратор на одну из бизнес программ – тот вёл дела с Норвежской фирмой, лес, уголь — ну, я всего не знаю, а они предложили частично рассчитываться мебелью под заказ. Нужен был кто-то, кому эту тему можно было доверить – принимать заказы и организовывать доставку.

Начало девяностых, народ неизбалован, эти гарнитуры шли, как блины на масленицу. А Ванька нашёл способ ещё нагреться на этом. Если мебелью торгуешь официально, тут тебе и таможня, и НДС, много не наваришь. А если делать вид, что везёшь как бы для себя – таможенным сбором не облагается.

Вот он так и делал. Что- то приходилось отстёгивать на границе, но, насколько я понимаю, тема была очень выгодная. Года три продержалась. Ванюша заматерел, сорил деньгами, отдыхать ездил на Канары, водителя персонального завёл – чтобы можно было безнаказанно по коньячку среди бела дня прикладываться.

— Прошло время, появилась конкуренция. Ваня из сладкого раздела "жизнь удалась" переехал в печальный "все вокруг козлы". Нервишки пошаливать стали. На этой почве они с Игорем и разосрались. Игорь — мужик реальный, трудяга, даром что миллионер – у него сейчас несколько отелей в Европе, а Ваня – бабочка однодневка.

— Поначалу хорохорился, дескать, я и сам не хуже смогу. И действительно, какое-то время у него удавалось продолжать эту торговлю по накатанным рельсам. Однако эпоха закончилась, покупатели стали разборчивее, да и выбор на рынке стал огромным. Сейчас, чтобы торговать мебелью, нужен склад — никто не станет ждать две недели, пока ты ему желаемое привезёшь. Нет в наличии – куплю у конкурента.

— Вот так Ваня постепенно и стоптался. Да настолько, что лет десять назад просил меня поговорить с Игорем- может удастся ещё к какой программе пристроиться? Не знаю, что у них там вышло, но, насколько я понимаю, Игорёша с ним разговаривать не стал – слишком разный уровень.

— Жена от Ваньки ушла – выбрал же девицу лет на пятнадцать моложе, она не за него замуж выходила, а за успех и обеспеченность. Кончились деньги, кончилась и любовь. Ну, да не моё дело.

Осталась у него обшарпанная квартирка в спальном районе, дом в пригороде — был я там однажды. Честно скажу, у меня на даче баня приличней выглядит. И главное, когда мужик живёт один, да ещё пьёт, он незаметно скатывается в неряшество. Ваня меня пригласил якобы, чтоб я ему подсказал, как дом перестроить. Рассчитывал должно быть, что проект бесплатно получит, типа, по старой дружбе. Я посмотрел на это сиротство- тут дешевле снести всё к чёртовой матери, и новый дом построить.

Обедом меня пытался накормить. Стыдно сказать, но мне и сесть-то там брезгливо было — настолько всё замусорено и липко. А он ничего, с оптимизмом молол про какие-то бизнес темы, радугу на небе рисовал. Короче, поговорили ни о чём. А потом как-то по пьянке, вообще, проговорился, что работает где-то охранником, живёт в этом сарае, а квартиру сдаёт. Бизнесмен, [м]ля.

— В марте звонит, дело говорит важное, я тебе вечерком перезвоню, поговорим? Заинтриговал. Главное с таким энтузиазмом излагает, я у него такого тона давно не слышал. Вечером выкладывает:

— Михалыч, мне тут подфартило, красивую тему раскрутил, но вложился под ноль, нельзя у тебя маленько бабла перехватить? Недели на три — на месяц. И чёрт меня дёрнул поверить этому… знал же, что за человек.

— И много тебе надо?

— Стольник.

Разумеется, ни о каких трёх неделях речи не было. Он пропал, на связь не выходит, я тоже ему не звоню – жду, чтобы сам проявился. Три месяца жду. На Троицу приходит поздравление мне от него- картинка лубочная по вацапу – это уже вроде как глумление получается. Я ему в ответ пишу – Ваня, а больше ничего мне доброго сказать не хочешь? Давай говорит, увидимся, поговорим. И опять энтузиазмом искрится.

Увиделись. По телефону говорил, что подъезжает, но пришёл пешком- я как раз с собакой гулял. Посидели в сквере на лавочке – я слушал проникновенную сагу о том, что у него стоят какие-то трактора в порту в Калининграде, а Литва не пропускает груз в Россию из за санкций. Что как только, так сразу- и с процентами. Обязательно и непременно. И с него ещё поляна – типа надо будет посидеть, выпить, отметить его успех. [м]ля. Веришь — слушать тошнило от него.

Ты думаешь, мне денег жалко? Я на каждом проекте в десятки раз больше зарабатываю, чем ему одолжил. Да попроси он просто так, Михалыч, сказал бы, жопа полная, выручай, а? Я бы наверное дал, у меня деньги есть – всё таки столько лет знаем друг друга- как не выручить товарища? Но врёт же, с@ка, врёт нагло и в глаза смотрит доверчиво – как вспомню, зубы сводит.

Трудней всего было не послать его на хер- сохранить лицо, не уподобиться.

— Ну что же, — говорю, — Ваня, желаю тебе решить твои проблемы. Удачи. Знаешь, что он ответил? "Водки хочешь?"

— Эдик, — говорю, — я знал, что ты гуманист, но тут ты самого себя переплюнул. Вот и сиди теперь обосранный – впитывай жизненный опыт. Знаешь, как Евреи говорят? Господи, спасибо, что наказываешь только деньгами!

Ладно, проехали. Спасибо, что выслушал. Хоть маленько выговорился, досада прошла. Это не я в говно вляпался, это Ваня в говно превратился. Бог ему судья.

Вот такую печальную историю поведал мне старинный приятель – Эдик, Эдуард Михайлович, известный Питерский архитектор.