Мне плюют в лицо. Друзья детства называют мразью. Взрослые, которые нянчились с маленькой мной, кричат, какая я тварь. Я отправила мать в дурку и забила на неё. Она всю жизнь изменяла папе, не могла остановиться, говорила, что это сильнее её. Реально, ложилась под первого встречного. При этом невероятно добрый человек, всегда готова помочь другим, все знакомые этим пользовались.
Когда отец узнал о её гулянках и бросил её, она начала пить и [м]лядовать. С моих 14 лет я столько раз вытаскивала её из чужих коек, отмывала от мочи, дерьма и спермы, когда её пускали по кругу по пьяни, и она в итоге просто отрубалась, обоссывалась и обсиралась. Я терпела. Четыре года назад, когда мне исполнилось 18, она "продала" меня за ящик водки двоим мужикам. Они просто зашли в мою комнату и начали лапать меня и раздевать. Изнасиловать не успели, вырвалась и убежала. Бежала полуголая, зарёванная, в синяках до полицейского участка. Их тут же забрали вместе с моей мамашей, мужиков буквально сняли с неё, они её вдвоём трахали.
Снятие побоев, экспертизы, суды — мать в психушке, диагноз — прогрессирующая шизофрения. Я не навещаю её. Все, кто знает её, ненавидят меня — конечно, разве мать может быть плохой! "Ты, с@ка, просто хочешь квартиру её к рукам прибрать!" [м]лять, хотелось бы рассказать им, что она на самом деле за человек, да никто ж не поверит. Все видят милую, отзывчивую женщину, которую с@ка-дочь принудительно отправила в психушку. Ненавижу её, жду ее смерти, чтобы я могла наконец зажить спокойно. И боюсь, что однажды её выпишут.
* * *
СМЕШЕНИЕ ЖАНРОВ
Черноморское побережье Кавказа. Узкая горная дорога. Наперерез машине, нарушившей правила, величественно выходит инспектор огромного роста с безжалостной палкой в руке.
Капитан, лет тридцати, лицо не выражает ничего хорошего. Ему навстречу из машины выходит человек с обезоруживающей лучезарной улыбкой
и до боли знакомым лицом.
Капитан отдал честь, монотонно представился и доложил:
— Товарищ водитель, Вы нарушили правила дорожного движения – совершили обгон в зоне действия запрещающего знака "три — двадцать". Ваше водительское удостоверение, пожалуйста.
Водитель, улыбаясь еще шире:
— Земляк, ты что, меня не узнал!?
Капитан:
— Нет, но когда Вы дадите мне водительское удостоверение и мы составим протокол, тогда я начну Вас узнавать…
Водитель:
— Да что ты такой строгий? Я -Народный артист России. Нарушил, признаю, но ты пойми, мы с коллегой спешим в аэропорт — встречать актрису. Кино снимаем в ваших прекрасных местах, понимаешь…
Капитан:
— А чего не понятного? Конечно понимаю, что кино снимаете, и что спешите, и даже войду в положение – постараюсь заполнить протокол со всей возможной скоростью. Будьте любезны водительское удостоверение.
Водитель:
— Браток, да ты и теперь меня не узнал?
Капитан, присмотревшись повнимательней:
— Нет, не узнал, водительское удостоверение, пожалуйста, и свидетельство о регистрации.
Водитель, заметно раздражаясь, но все еще не выключая улыбки с лица:
— Ну, ты что? Да приглядись получше, ты же с самого детства рос на моих фильмах – "Экипаж", "Любимая женщина механика Гаврилова" …Ну?
Капитан все тем же ледяным тоном:
— Очень сожалею, но не смотрел, лично меня вырастили – "Терминатор" и "Робот-полицейский", и поэтому мне нужно Ваше водительское удостоверение…
* * *
Забавную историю рассказала экскурсовод в Орле по поводу открытия памятника Ивану Грозному.
Итак: орловский губернатор выступил с инициативой установить в Орле памятник государю Иоанну Васильевичу. Как видный член КПРФ, губернатор весьма почитал диктаторов, вроде Сталина и Петра I-го, но в случае с Иваном Грозным был ещё и весомый
повод: именно по указу Иоанна IV был заложен город Орёл. Противная общественность, однако, выступила против (на то она и противная), заявляя, что у царя не слишком однозначная репутация. В основном монументодиссиденты напирали на то, что Иван Грозный прочно ассоциируется у людей с убийством своего сына, о чём губернатору и было указано на пресс-конференции. Однако губернатор уверенно ответил, что Ивана Грозного оболгали и сына он не убивал. Собственно, так оно и есть, однако губернатор довалил лишнюю подробность: он сказал, что Иван Иванович умер своей смертью, когда ехал из Петербурга в Москву. "А разве Петербург тогда был? ", — спросили удивлённые участники пресс-конференции. "Это у вас, русофобов, в России ничего никогда не было! — парировал исторически подкованный губернатор, — А на самом деле всё было!". Впоследствии губернатор объяснил упоминание Петербурга оговоркой, но, как бы то ни было, дело шло к установке монумента. Однако же супротивники, поняв, что саму идею уже не потопить, стали резко оспаривать возможные места установки памятника. И здесь, видите ли, нельзя, и тут не годится! И тут власти сделали ход конём (ну, правильно, статуя-то конная!) — монумент возвели за одну ночь, и там, где никто не ожидал, на набережной.
Общественности ничего не оставалось, как злопыхать, что царь на памятнике не имеет никакого портретного сходства (имея в виду реконструкцию Герасимова), но тут ответ был простой: есть художник, то есть скульптор, и он так видит. На этом историю можно было бы закончить, но на этом торте есть ещё и вишенка: место, где возвели монумент, вельми красиво и зело удачно, однако же это археологическая зона, где капитальное строительство запрещено. Думаете, власти нарушили закон? Как бы не так! По документам объект проходит как парковый гном без фундамента.
Бедный Иван Васильевич…
* * *
Как водится, преамбула: не все плохо было в советское время! А самое главное — люди больше доверяли друг другу и редко кто проезжал по трассе мимо машины с поднятым капотом, не остановившись и не спросив, нужна ли помощь? А сейчас останавливаться чревато... Да.
Так вот, октябрь 1981 года, аэропорт славного города-героя Волгограда. Я и две
мои коллеги возвращаемся с семинара, уже сутки сидим в аэропорту, вылета нет. Мне, как самой моложе всех, поручено смотаться на вокзал и узнать, нельзя ли поездом уехать домой. Поехала налегке, узнала, что шансов почти нет, возвращаюсь и не нахожу своих попутчиц! Знакомая на лицо тетенька (за сутки примелькались все) меня обрадовала: Дали окно на Самару, они и улетели! Ситуация: в карманах мелочь и носовой платок, в камере хранения чемодан и коробка с галетами и мармеладом — дефицит по тем временам (не все хорошо было в советское время, дефицит был!). Жетон камеры хранения в косметичке, косметичка в сумочке, сумочка была у попутчиц, теперь не знаю где. Достаю носовой платок, приготовилась плакать — одна в чужом городе, без денег, билетов, паспорта и жетона камеры хранения. Удавка. Тут по громкой связи объявляют мои фамилия-имя-отчество-город и просят зайти в отдел милиции. УРА! еще никогда я так не любила родную милицию. Мне вытирают слезы и сопли, наливают чай и отдают сумочку: паспорт здесь, билеты и деньги здесь, косметички нет! А там жетон! Составляют протокол, возвращают сумочку без косметички. Топаю в камеру хранения, объясняю ситуацию, заполняю заявление: опишите, что лежит в чемодане сверху! Понимаю, что не помню, чуть не теряю сознание, хорошо что коробка с гостинцами была подписана моей фамилией. Короче все выдали, даже за утерянный жетон штраф не взяли.
В небе открывается окно, дают самолет на Самару, решаю лететь — все ближе к своему городу. Прилетели. А в Самаре аэропорт далеко от города, а уже ночь, я в автобусе уснула, сказались полтора суток без сна. Выхожу из автобуса вместе со всеми, ночь, куда идти не знаю. Все пошли в сторону вокзала, и я побрела за всеми — в одной руке чемодан, в другой коробка с галетами-конфетами, большая, нести неудобно. Вдруг и то и другое у меня из рук мягко так забирают два молодых человека. Это сейчас бы я отдала все и сквозанула, чтоб не убили, а тогда даже не испугалась. "Девушка, мы вам поможем, нам тоже на вокзал! "
На вокзале та же обстановка, что и в аэропорту — народу полно, сесть негде. Я протягиваю моим помощникам кошелек и прошу взять билет на любой поезд до моего города и снова вырубаюсь. Сколько прошло времени — не знаю, но мои помощники будят меня и ведут на посадку в поезд. Посадили, уложили вещи, счастливого пути! Я прямо без постели и без задних ног засыпаю! наконец-то лежа!
Просыпаюсь, утро, за окном вокзал с названием моего города, поезд тихо движется - то ли тормозит, то ли разгоняется. Не хватало еще мимо дома проехать! "Девушка, куда вы рванули, мы еще не прибыли! "
И только стоя на перроне, я наконец ощутила, как же я устала! И я наконец-то ДОМА! Приключения кончились!
А косметичку мою с жетоном моя коллега второпях сунула в свою сумку. Долго жетон от камеры хранения вокзала г. Волгограда был моим талисманом: в советской стране человеку пропасть не дадут!
* * *
Лет 55 назад мы жили в Алма-Ате, на самом её краю, а рядом с нами, через огромный овраг был военный аэродром. Зимы там — ого-го какие, снега и мороза вдоволь, потому мы с другом (то-же 10-летним мущщщщиной) воскресным зимним утром встали на лыжи и покатили по окрестностям. Друг был сильно слабее меня, потому я впереди прокладывал лыжню. Неспеша, мы шли по самому дну оврага, как вдруг вверху, слева от нас сильно потемнело и лавина (человек 50-60) совершенно чёрных людей, до того стоявшая на вверху, на краю оврага, с криками, гиканьем и залихватским свистом, как лавина, полетели сверху на нас. Поняв, что мне не уйти от... от чего-то ужасного, я остановился и стал ждать судьбу, а дружок, забыв, что почти не умеет ходить на лыжах, на второй космической скорости, поднимая на целине огромную тучу снега, исчез за горизонтом...
В самом деле чёрные люди (настоящие выходцы из Африки, обучавшиеся в сссре военно-лётному мастерству), в чёрных комбинезонах "технарей", начали на ломаном русском просить одолжить лыжи покататься, т. к. у них снега вообще не бывает. Это меня развеселило и я дал им свои лыжи.
О, аллах, как они радовались этому, катались больше часа, а потом с поклоном вернули их мне. Хорошие ребята, оказались!
Душевные истории ещё..
