вообще проблем было немного, он рос шустрым, послушным и здоровым, но очень худым ребёнком. Таким худым, что сам по себе служил немым укором маме. Если честно, то проблема с ним была вообще только одна — накормить. В этом деле сын был настоящий деспот, кровь пил здоровыми ложками по пять раз на дню. Для мамы это был ежедневный многочасовой и практически непрерывный ритуал: приготовление свеженького, уговоры покушать, кормление, долго-нудное тщательное пережёвывание, открывание рта для проверки проглатывания,... рвота, приготовление свеженького, кормление, контроль проглатывания, тщательное оберегание в покое, чтобы не дай Бог... Хорошо, если получалось со второго раза. К пище он относился очень придирчиво, блюдо должно быть свежеприготовленное, строго подходящей температуры, любую овощ или зелень приходилось тщательно маскировать мелко потёртым помидором или майонезом. О том, что сын накормлен, жена говорила с гордостью приблизительно такой, как докладывали наши командиры о взятии Рейхстага.

Когда мы остались одни, я сразу решил выполнить обещанное и, для очистки совести, накормить сына. Мастером по части готовки я был не очень, но умище и высшее образование подсказали методологию решения проблемы. Для начала проштудировал раздел "Каши" в книге "О вкусной и здоровой пище". Практически сразу на кухне были обнаружены стратегические запасы манки, и дело закипело. Точнее в здоровенной кастрюле закипела слегка подсоленная вода. Далее строго по рецепту надо сыпать понемногу крупу, одновременно тщательно перемешивая. Возникла небольшая накладка. Одновременно держать двух килограммовый кулёк манки в одной руке и болтать ложкой в кастрюле другой было не очень удобно. Поэтому я сыпанул двумя руками манку, а потом быстро постарался это всё перемешать. Почему-то у меня начала крутиться на конфорке кастрюля. Тогда я схватил кастрюлю и начал перемешивать кашу, как перемешивают песок с цементом в бадье, готовя бетон. Получилось густовато, поэтому по той же бетонной аналогии решил плеснуть немного водички. Вода, естественно, была холодной, и мне долго пришлось ждать, пока каша начнёт пузыриться. Она, зараза, не думая пузыриться, успела два раза пригореть, а я успел три раза обжечь руку. В конце концов, уделавшись в этой манке по уши, изгваздав полкухни, изматерив полсвета, я таки добился своего — у меня была готова еда для сына. Вкуса она не имела, практически, никакого, но я был искренне убеждён, что "вкусная" и "здоровая" — это о двух разный блюдах и, выбирая между ними, у меня сомнений не было, за какое проголосовать, раз на кону здоровье ребёнка.

Свою порцию я покривился, но съел честно. Сын только глянул на тарелку, где бесформенным куском бетона, дымилась местами пригорелая каша, и сказал:

— Не хочуууу.

— Хорошо, — ответил я, — съешь в ужин.

Обрадованный сын ускакал в комнату, а я поставил кастрюлю и его тарелку в холодильник. Ровно в назначенное время ужина его тарелка, правда, уже не дымящаяся, стояла перед ним на столе.

— Не бууууду.

— Я так и думал. Мыться, смотреть "Баю бай", писать и спать. Поешь завтра.

Особой радости в глазах сына уже не было. Шансов перехватить печенюшку или конфету тоже. За этим я следил строго. Чай и компот подаются после еды, а если её не было, какой чай? Попить — вода в ведре. В комнату он ушёл задумчивый, что-то пытаясь понять, но одно постиг сразу и точно "папа — это не мама".

Утро прошло по распорядку: подъём, горшок, зарядка, умывание. С завтраком вышла заминка — холодная манная каша даже мне показалась мало аппетитной. Сварить что-то свежее у меня вообще не приходило в голову, в холодильнике полная кастрюля еды! Поэтому я нарезал манную кашу такими маленькими блинчиками и поджарил её на сливочном масле. Сверху припорошил сахарком. К моему удивлению сын стрескал всё с видимым удовольствием, запил чаем и сказал, что вкусно. Это польстило моему кулинарному самолюбию, тем более что такого рецепта в "Книге о вкусной и здоровой пище" точно не было. И я начал творить: жарил кашу на постном и сливочном масле, посыпал сахаром и поливал вареньем, один раз даже сдобрил нарезанным луком и укропом, но что характерно, ни разу в тарелке сына не оставалось ни крошки. И никаких позывов на рвоту!

В общем, когда на третьи сутки подъехала из Рязани вызванная по тревоге теща, картина выглядела так: мы с сыном спим после сытного обеда, в доме шаром покати — ни крошки еды, только в холодильнике сиротливо стоит кастрюля наполовину (по вертикали) заполненная пригорелой манной кашей. Стоит ли говорить, что я был низвергнут со своего кулинарного трона, каша выброшена в помойное ведро, на столе появились всевозможные вкусности и разносолы, а к сыну вернулась прежняя привередливость в еде. А жаль, дня через три-четыре я бы ещё что-нибудь сварил и он бы ещё лучше закалился...

Третье транспортное кольцо.

Слева от Ани, один за другим, мчались два одинаковых грузовичка – чуть поменьше "Камазов" — видимо "Бычки" и у обоих включены "аварийки". Ехали они быстро, но немного помедленнее "Гольфа".

Вот один уже остался позади, как вдруг передний, без объявления войны, стал неожиданно перестраиваться в правый ряд. Аня испуганно притормозила, повезло, что не сильно, она только в тот момент поняла, что задний тащился на буксире за передним и поэтому тоже начал смещаться правее.

"Гольф" отчаянно забибикал, и "Бычки" наконец обратили на него внимание. Вся кавалькада остановилась почти до нуля, и Аня прибавила газу, но не тут-то было — "Бычки на что-то обиделись, и передний снова принялся прижимать гольф все правее и правее.

Аня опять пофафакала, остановилась, чтобы этот адский поезд, уже наконец без ее участия, решил бы свои транспортные проблемы и выбрал себе достойную дорогу в жизни.

Но "Бычки" тоже выжидательно стояли. Аня снова тронулась – "Бычки" опять ее поджали.

И так до тех пор пока "Гольф" не получил мат в три хода и не остановился. Справа — стена, впереди и позади — по "Бычку", а слева, на уровне двери – натянутый, как струна грязный канат (чуть тоньше, чем на уроках физкультуры)

Из "Бычков", как из матрешек, вылезли еще по одному бычку и подошли к "Гольфу". Один принялся материть Анины человеческие качества, а другой просто ржал, проверяя ногой натяжку троса.

Стало страшно, и Аня, не опуская стекла, начала просить славных парней отъехать и отпустить ее к деткам.

Бычки решили, что она плохо просит и намекнули, что у них кончается бензин, и вообще их ждут только к утру, так что спешить им некуда.

Аня разозлилась и пригрозила вызовом ГАИ.

Бычки заржали:

— Давай, вызывай! А что ты им скажешь? Что ты, слепая курица, хотела перестроиться между нами прямо на трос, и мы чудом предотвратили аварию?

— Так ведь – это вы перестраивались, а не я.

— Ну да, расскажешь. Нас двое, а ты одна. К тому же посмотришь, что тебе менты скажут за ложный вызов без аварии. Все, короче, мы оба поломались, а трос привязан намертво тремя узлами. Вот отдохнем, а к утру посмотрим, что быстрее: развяжем или отремонтируемся. Спокойной ночи.

Бычки захихикали и оба отправились в заднюю машину.

У Ани моментально созрел план действий из двух пунктов:

1) Поплакать.

2) Позвонить папе.

Первый пункт был исполнен мастерски, а вот папу решила не беспокоить. Он старый сердечник, да еще и без машины. Пока найдет, переволнуется, а тут уже и утро.

На девушку накатила лютая бессильная злость, и она еще немного пофафакав, все же попыталась силой открыть свою дверь. Навалилась всем телом, но щель получилась не больше трех сантиметров. Сзади раздалось ржание бычков. Их позабавил столь вялый результат.

Пришлось опять возвращаться к проверенному первому пункту.

И только отлично наплакавшись, Аня, наконец, вспомнила про одного маньяка — мужа своей подруги который как-то год назад, на день рождения подарил ей недешевый, но абсолютно маньячный подарок. Тогда еще возникла общая неловкая пауза.

Этим самым маньяком был Ваш покорный слуга. Ну, люблю я дарить маньячные подарки, такой уж я человек.

Аня ужом вылезла из-за руля, заползла на заднее сидение, и оттуда принялась копаться в багажнике. В кучах автомобильной обуви, отыскала, наконец, мой недевочковый подарок. Перелезла обратно за руль, а дальше — как по нотам:

Завела мотор, приоткрыла на сантиметр дверь и чикнула по тросу маньячным ножом, похожим на зубастый клюв птеродактиля. Толстенная веревка распалась, как мокрая бумага.

Руль влево.

Первая.

Прощальный фак удивленным бычкам.

Вторая.

Третья.

Четвертая.

Пятая…

как гарант конституции с деловым видом, и позитивно-проникновенным светом в очах появится на экране – оставалось несколько часов.

Все, что нужно было подписать и оформить – было подписано и оформлено. Помощницы дорисовывали глаза и ногти, и тоскливо косили на дверь, но зная крепкую руку – не заикались, чтобы уйти пораньше, а молились, чтобы не уйти попозже. Всяко бывало.

В кабинет зашла практикантка Юля. Светлана Владимировна любила юзать податливые, и не особо прихотливые молодые мозги и тельца начинающих юристов. Юля была обескуражена, и немного суетлива:

— …ой…Светлана Владимировна…там мужчина пришел…я прям растерялась…

— Одетый?

— Кто?

— Мужчина.

— Да.

— Жаль. Докладывай.

— Он хочет сделать подарок своей девушке на новый год.

— Ты предложила ему кофе?

— Да, и конфеты.

— Молодец. А что тебя так "растеряло"?

— Он хочет подарить ей завещание.

— А что он хочет завещать?

— Свою квартиру.

— Хороший подарок. А что смутило?

— Ну…. завещание….

— Тут все просто, — Светлана Владимировна снисходительно кивнула головой, — Завещание оформляется за пять минут, а дарственная – около 2-х недель. Да, и опять же – завещание можно изменить без уведомления….