Соня занялась Клыком около двух лет назад. Тогда псу шел восьмой год, из которых семь тот провёл в загаженном вольере. Хозяин-таджик категорически не хотел давать Соне разрешение выгуливать собаку. Во-первых, здоровенный метис овчарки был нагл и невоспитан. Во-вторых, Клык с Соней были в одной весовой категории. Удержать Клыка у Сони не было шансов. Не будь Соня дурочкой, ей бы и в голову не пришло, что с такой псиной можно справиться в принципе.

Тем не менее, через год ей удалось надеть на Клыка намордник. Приучить гулять на провисшем поводке. Обучить нескольким командам. Выжить, когда Клык впервые в своей жизни увидел ежей, выдр, бобров, коней, коров, телят, коз, белок, кур, и кучу разных других собак. Машин, квадроциклов, велосипедов, мопедов, и воняющих чужими собаками людей. Потихоньку приучить пса к этим существам. И облазить вместе всю округу вдоль и поперек.

Рано или поздно это должно было случиться. Из раны в лапе текла кровь, оставляя на снегу алые следы. Осмотреть рану Клык не давал, при малейшей попытке придержать лапу атаковал. Все, что можно было сделать ночью – напором воды из шланга промыть нижнюю часть зверюги, не то чтобы это прям удалось.

В ветклинике сказали, на месте смотреть не будем. Пёс без хозяина (тот уехал в свой солнечный Таджикистан, оставив пса на попечение своего потомства, которые собаку боялись до судорог) – сопровождаете вы. Приедем, сделаем седацию, погрузим и осмотрим у себя в операционной.

Соня надеялась на двух дюжих санитаров и ружьё, стреляющее снотворным. Ветклиника прислала Васю. Васе на вид было лет восемнадцать, был он ненамного крупнее Сони. Сделать псу укол он не смог. Ничего стреляющего снотворным у Васи тоже не было. "Ладно, поехали так", -- сказал Вася, и открыл багажник. Клык метнулся в багажник за сарделькой, Вася захлопнул заднюю дверь и сел за руль.

Решетки, отделяющей багажник от сидений, в машине ветклиники – не было. "Вася. " -- сказала Соня. "Я не. знаю. , какие. у этого. пса. психотравмы. Ездил ли он когда-нибудь в машине. Спросить не у кого. Будет. ДТП. , если пёс начнет метаться. "Вася оглянулся назад, -- "Да ладно...!". "Если Аллах есть, молись ему за нас", -- сказала Соня таджичонку. Таджичонок сияюще улыбнулся и помахал на прощание: "Конечно, есть! "

Полчаса дороги с собачьей мордой у собственного уха, хриплое, ненормально частое дыхание. Лапы на спинках сидений. Вася был спокоен, как дохлый лев. Соня седела на глазах.

В белоснежной кафельной операционной высокий крепкий врач долго молча разглядывал Клыка. Вася стоял рядом. Клык тоже был хмур и неразговорчив. "Ну, давай, будем валить в угол", — и началось. Смешались в кучу люди, кони, это месиво перемещалось по операционной, с грохотом налетало на шкафы, падало, поскальзывалось, рычало, металось, хрипело. Вкололи наконец.

Открылась дверь. На пороге появилась симпатичная девушка. Остолбенелым взглядом охватила эту картину: "Что тут у вас происходит?!? "

Все было в крови. Мы все были в крови. В крови был пол, стены. Клык тяжело дышал.

Мы молчали еще долго. Бесконечность. Минут пятнадцать, не меньше. Соня, которая в принципе не умела молчать, да еще так долго, глухо страдала.

"Не подействовало, " -- сказал главный. "Надо еще один укол".

Пропустив нецензурную часть, закончу: Соня стояла на солнышке на заднем дворе, как пыльным мешком по голове ударенная. Чувств не было. Было отупение и равнодушие. Пёс, в отличном настроении, обошел задний двор, обоссав каждый уголок: вольер, ведерко на стоечке, лавочку, все кусты вокруг, полез наверх, на какие-то здоровенные мешки в углу. Навалил кучу под деревом. Пошел в трупарню, залез поинтересоваться.

На лавочку вышли медсестрички посидеть, -- подошел к ним поздороваться. Медсестрички чесали ему за ушами, трепали горло и массивную грудь, и щебетали, Вася, ты только посмотри какой ласковый пёсель, а ты, Вася, говорил, что агрессивный.

Вася курил на крыльце и молчал. Соне тоже впервые в жизни не хотелось разговаривать.

"Ладно, поехали обратно". В багажник была брошена сосиска, Клык метнулся внутрь – и не будь идиотом, тут же обратно. Поэтому Вася не успел. Вася прищемил намордник, Клык выдернул морду, и намордник остался снаружи, а Клык внутри.

И обратно мы ехали с пёсьей мордой возле уха, и пёс дышал громко, хрипло, и очень часто, а Соне всё уже было фио-ле-то-во.

Ближе к дому Вася и Соня начали рассказывать друг другу дико пошлые анекдоты и смеяться до слёз. Приехали, Клык выпрыгнул, побегал вокруг, забежал к себе в вольер, выбежал, запрыгнул обратно в машину, одумался, выскочил, и был запихан в вольер, наконец. Вытирая слёзы, Вася и Соня попрощались, и что я за это всё могу сказать.

Если вы видите человека, который сидит и молча смотрит в стену – не мешайте ему.

Попадали к нам по разному: и малыми котятами, и взрослыми животными. Кого-то бросили хозяева, как огромную дварнягу Найду бросили осенью наши соседи и уехали жить в другое место, другие хвостики — котята, подростки и вполне себе взрослые кошки и собаки пришли из ниоткуда.

Это пролог. Сама история далее. Как-то вечером привлекли внимание наши собаки, загнавшие во дворе на дерево чужого кота. Мы не придали значения, полагая, что интерес собак ослабнет и кот уйдет по своим делам. Но выйдя утром из квартиры, обнаружили пришельца перед входной дверью, обогреваемого тёплыми боками наших собак. Собак, несколько часов назад загнавших его на дерево и азартно облаивавших!

А теперь эти собаки пустили его на свои лежанки и грели своими телами! Вид кота бы жалок: он был Очень стар, слезились глаза, шкура в плешинах, ужасный запах изо рта. Ветеринар резонно предупредил о крайне малой вероятности положительного исхода лечения. Но это было видно итак. Это не имело значения, вопрос "что с ним делать" не рассматривался вовсе. Кот пришел к нам, пришел за помощью, доведенный до края старостью и болезнью. Как и откуда он узнал, куда нужно и можно идти — загадка.

И началось лечение старичка. Обычно имя очередного приблуды приходило на язык само. Сейчас имя не приходило. Никакое, совсем. Просто мы понимали, что перспектив нет и боролись за КАЖДЫЙ ДЕНЬ его Жизни! Без пафоса, без героизма, без самопожертвования. Без всего этого. Мы старались ему помочь, он хотел жить и боролся за себя стойко. Уколы, полоскания, таблетки, другие процедуры... Друзья животных поймут, что это, как это, а люди далёкие до этого абзаца не дочитают. Для того состояния, в каком он пришел к нам, он протянул достаточно долго, почти год. Почти год он был в этом мире с нами. С людьми, которые заботились о нем, делали, что могли для продления его дней, облегчения его страданий, любящеми его.

А потом он умер. И оставил в наших сердцах рану. Очередную рану. Одну из ран, оставленных смертями других наших хвостиков.

Простите за доставленную боль. Разделил свою с вами...