(с) Zотов

Однажды Георгий задумался о реакции иностранцев на русскую еду. Сподвиг его египтянин, который сказал, что борщ напоминает ему похлёбку с верблюжатиной, потому что в ней есть чеснок и йогурт. "Да чёт ни х[рена], — с сомнением сказал Георгий.

— Я себе не представляю, что я сел со стопкой водки есть верблюда с галушками". "Вот уж х[рен], — обиделся египтянин.

— Борщ с верблюжатиной будет, с@ка, самое оно".

Кстати, борщ любят все. Как–то у Георгия были в гостях пакистанские дипломаты, и хавали варево только так — всю кастрюлю, [м]лядь, умяли, что бывшая на неделю сделала. И даже не спрашивали, халяльный ли борщ. Георгию следовало сказать, что на свинине, и он спас бы супец. Но борщ был на говядине. И китайцы с него тащатся. Георгий видал лично, как борщ в первый раз кушала девушка из посольства КНР. Слопав пару ложек, она буквально ушла в борщ с головой, как водолаз. Слышались только звуки всасывания и причмокивания.

Тож самое с оливье. "А я ел русский салат" — гордо сказал Георгию некий испанец, такой весь из себя идальго. "Говнище ты ел" — сообщил ему добрый Георгий, и отвёл в кафе, где угостил оливье с телятиной. Измучившись бесконечными пищевыми орг@змами, испанец сполз со стула. "Да, я ел говнище" — бесцветно прошептал он. "Ото ж" — осклабился Георгий, чья православная душа праздновала посрамление басурман.

А вот с селёдкой под шубой не всё гладко. Отчего–то она не заходила малайцам, индусам и бирманцам. "Она живая" — заявил Георгию как–то малаец, отказавшись есть сей салат. "Это Ленин всегда живой, — наставительно ответил Георгий.

— А селёдка померла и засолена". Это не действовало, и становилось ясно, отчего вьетнамцы тошнотворно сельдь жарят. Только японцы ели "шубу", думая, что это такие суши с яйцами. И финны. И шведы. Ну им понятно, селёдку только дай. Неважно с чем. С водкой в разы охотнее. Скандинавы, [фиг]ли.

Тут Георгий вспомнил про водку. Хоть она и не еда, кушать её любят все. "Будешь? " — кратко спросил он арабского собрата.

Египтянин тут же забыл о верблюде.

В первой половине прошлого века не то что сигареты для здоровья, зубные пасты, косметику и шоколадки с радием выпускали, считая его полезным.

Дальше стало ещё смешнее: руководство нацистской Германии "заказало" медикам исследование, которое бы показало, что курить вредно. Боролись с дефицитом табака — свой рос крайне неохотно, а с импортным по понятным причинам были перебои (а сигареты из капустного листа, пропитанного эрзац-никотином, вызывали недовольство).

В итоге ещё лет пятнадцать тему поднимать во всём цивилизованном мире было неудобненько, и только к шестидесятым наконец начали что-то исследовать и выяснили, что в этом конкретном случае нацисты были совершенно правы, и курение действительно для здоровья вредно. Или, возможно, это кто-то еще "заказал" данное исследование, например, просто чтобы разорить табачные компании?

Сегодня новостью дня является введение Трампом таможенных пошлин практически со всеми странами, с которыми США ведет торговля.

Казалось бы, что непонятно по какой логике определялись ставки таможенной пошлины.

Почему одним 10%, другим 17 или 20%, третьим — 44%.

И когда логика стала понятна — у специалистов волосы стали дыбом от уровня американских "экспертов", готовивших предложение по пошлинам:

Знаете, как они посчитали?

Они поделили торговый дефицит на объём экспорта и ОБЪЯВИЛИ ЭТО ТАМОЖЕННОЙ ПОШЛИНОЙ.

К примеру, Индонезия экспортирует в США товаров на $28 млрд, а США в Индонезию на $17, 9 млрд меньше. Делим 17, 9 на 28 и получаем 64%. Записываем в табличку как импортную пошлину.

Делим на два и получаем "ответную" импортную пошлину. Всё.

При этом при определении торгового дефицита они просто забыли про торговлю услугами, учитывая только торговлю товарами.

Но что делать, если с какой-то страной у США торговый профицит? Ничего страшного. Просто пишем 10%.

"Гениальное" решение...

Кстати, а что означает пошлина в 34% на китайские товары и 20% на европейские?

То, что цены на эти товары в США вырастут весьма значительно в самое ближайшее время.

У про[втык]алта не было имени. Точнее, было — но его давно уже никто не произносил. Он сам записывался как Девинс, что означало сразу всё: балтийскую суть, нордическую немоту и лёгкое жужжание в висках.

Он жил на окраине Риги, в доме, который вёл внутреннюю борьбу с геометрией.

Каждое утро Девинс варил ячменный кофе на газовой плитке образца

О себе.

"Я — Сергей Есенин. Парень из села, поэт из сердца, беда из берёз"

Родился я в 1895 году, в селе Константиново, где берёзы — как кудри у невесты, а душа — как песня: то смеётся, то плачет. Мать — добрая, отец — ушёл в город, меня растила бабка. С детства любил лошадей, стихи и звёзды — такие, чтобы прямо в сердце.

Учился на учителя,