Я воспитанная на идеалах равенства и братства, всегда учила дочь помогать бедным, делиться с детьми из неблагополучных семей, не судить людей по одежке и прочей чепухе. Так было, пока в наш дом не въехали ОНИ.

Мы живем в новостройке. Тут большие квартиры с огромными кухнями, гардеробными и холлами, закрытый двор, отличная стоянка, камеры, консьержка, свой персональный дворник, он же сантехник, прекрасная детская площадка. Жить здесь классно. Стоимость этих квартир по карману немногим. Соответственно, у нас нет алкоголиков и дебоширов. Все жильцы, с@ка, здороваются, в Новый Год во дворе запускают салюты и пьют шампанское. Идиллия. 99% жильцов (в доме 100 квартир) очень интеллигентны.

И вот въехали ОНИ. Многодетная семья, как-то получившая квартиру по какой-то программе. Шесть детей. Одна радость — они не бухают во дворе. Но дети, дети! Трое из детей — четырех, шести и одиннадцати лет постоянно на улице. Они матерятся, нарисовали х[рены] на горке, жрут на улице, пакеты и объедки бросают на детской площадке. Недавно это был арбуз. Они отбирают и ломают игрушки у детей, и могут их ударить. Взрослых посылают. Единственный адекватный ребенок — худющая девочка лет 14, которая постоянно гуляет с сестрой. которой около года. Ей просто некогда развлекаться. Мать я видела лишь однажды — вывела на улицу ребенка с явной умственной отсталостью. Отца ни разу. Дети гуляют с 8 до 23.

[м]лять. Это первый случай, когда я стараюсь избегать детей. Когда я учу своих не подходить и не играть с ними. Я понимаю, что виноваты родители, но и дети могли бы смотреть на остальных и учиться правильному поведению. А они не хотят. Им интересно ударить, сломать качель, швыряться арбузными корками.

Вот так одна семья может испортить жизнь другим. Поняла простую истину: общаться стоит с ровней.

Кинорежиссер и однокурсник Шукшина Александр Митта вспоминает такую историю. Когда Шукшин пришел поступать во ВГИК, он полагал, что люди собираются, договариваются и артелью делают кино. Но оказалось, что есть главный человек, которого все слушаются, — ре­жиссер. Тогда Шукшин решил поступать на ре­жиссерский факультет. На экзамене М. И. Ромм попросил его:

— Расскажите мне о Пьере Безухове.

— Я "Войну и мир" не читал, — простодуш­но сказал Шукшин.

— Толстая книжка, време­ни не было.

— Вы, что же, толстых книг никогда не чи­тали? — удивился Ромм.

— Одну прочел, — сказал Шукшин. — "Мартин Иден". Хорошая книжка. Ромм возмутился:

— Как же вы работали директором школы? Вы же некультурный человек! А еще режиссе­ром хотите стать!

И тут Шукшин взорвался:

— А что такое директор школы? Дрова до­стань, напили, наколи, сложи, чтобы детишки не замерзли зимой. Учебники достань, керосин добудь, учителей найди. А машина одна в дерев­не — на четырех копытах и с хвостом... А то и на собственном горбу... Куда уж тут книжки толстые читать. ..

Ромм поставил ему "пять" и принял.

В Академии изящных искусств Флоренции хранится всемирно известный шедевр Микеланджело Буонарроти – статуя библейского героя Давида. Высеченный из мрамора обнажённый воин-пастух с пращою на плече считается идеалом мужской красоты и эталоном телесных пропорций.

Если внимательно присмотреться к лицу прекрасного юноши, то можно

Моя дочь, подрастая, показывала все признаки левшества. Ела, рисовала, потом писала все левой рукой. Правда и правой порой не брезговала. Я, как современная мамаша, в этот процесс не вмешивалась.. Решила, творческая личность будет. Однако, судьба решила иначе. И вот, только первая неделя учебы второго класса, на радостях, мы на турнике показываем неведомое до сих пор сальто и ломаем руку, левую, в двух местах. Лежим в больнице, уроки надо делать. Требую писать правой. Кстати без проблем. Правда, почерк до сих пор как то корявенький.

Так вот. Учитывая что я врач, периодически мамочки меня спрашивают: как переучить ребенка на правую руку... На что я очень серьёзно и строго говорю: Конечно знаю. Надо сломать ему руку и желательно в двух местах. . можно без смещения..... Реакция у мамочек разная.... приходится объяснять...

Позабавило в одной статейке о малом сталилитейном производстве в провинции. Еще с советских времен завод по производству швейных иголок(!) входит в состав профсоюзных объединений предприятий Оборонной промышленности(!). Профсоюзного лидера регулярно приглашают на совещания оборонщиков. Один раз ему даже пришлось выступать с докладом о заводских перспективах. Вот как он рассказывает об этом событии:

— Если честно, меня никто не предупредил, что надо будет речь держать. В зале сидят серьезные люди, представители предприятий, производящих танки, БТР, электронную начинку для боевой авиации. Пришлось взять себя в руки и доложить собравшимся о том, что в ближайшее время мы обязуемся увеличить производство игл до 20 миллионов штук в год. Лица присутствовавших вытянулись, в финале меня провожали бурными и, как говорится, продолжительными аплодисментами. Потом еще долго подходили и с уважением жали руку. Я только в конце сообразил, что не уточнил, о каких именно иглах идет речь. Я им — о швейных, они — о переносном зенитно-ракетном комплексе "Игла".