Во 2 классе мне купили собаку. Я очень хотела собаку, но ни разу её не просила — думала, не согласятся. Естественно, я её сразу заобожала, она была для меня всем, от и до ухаживала за ней сама.
Видя моё отношение к собаке, родители стали этим манипулировать. Меня записали в музыкалку на баян, мне не понравилось, я отказывалась посещать занятия. Тогда родители пообещали, что если я не буду туда ходить, то они отдадут собаку в хорошие руки, более послушной девочке. И да, я честно ходила, все 4 года. При моих попытках пожаловаться на отсутствие интереса к баяну и вечный ор преподавателя мне напоминали, что собака породистая и дорогая, и её быстро заберут, стоит лишь дать объявление. После окончания музыкалки я больше не держала в руках баян, и сейчас желания нет.
Мне обещали, что собаку отдадут, если я не поеду в выбранный отцом лагерь, не буду есть суп, не буду навещать лежачую бабушку, которая называла меня вы[ро]диной и шалавой, как только мы оставались наедине.
Когда я была в 8 классе, я забыла выключить плиту, когда ушла гулять с собакой. Ничего не сгорело, кроме пластиковой ручки чайника. На следующий день после школы меня встретила пустая квартира — отец увёз собаку в лесополосу и там оставил. Я искала, но не нашла...
Сейчас мне 34, у меня две собаки и ребёнок, который не знает, что у него есть ещё одни бабушка и дедушка, а не только со стороны папы. С родителями не общаюсь по множеству причин, но история с собакой — самая обидная и жестокая.
* * *
Пора покаяться в грехе молодости…
Будучи студентом, жил в общаге и вечно холодил голодным, поскольку стабильной халтуры не было. Периодически сдавал кровь за бабки, но это, конечно, не заработок. Даже на дешевую студенческую столовку, где кормили тогда буквально за копейки, этих самых копеек не хватало.
Но в тот раз я на обед наскреб и двинулся на праздник живота. От второго блюда, опять-таки из-за недостатка средств, я мог и отказаться, но от горяченьких щец – никогда.
Щи обычно отпускала одна и та же толстая задумчиво-мечтательная тетка. Справа от нее на подставке стоял чан с теми самыми жиденькими щами, выше ярусом – горка пустых тарелок, а слева – тарелка с кусками мяса. Отпуская клиента, она брала пустую тарелку, бросала туда один кусочек из тарелки с мясом, а потом вливала два половника жидкости.
И вот подхожу я к ней на позицию, а она, как обычно, смотрит мечтательно вдаль, думая, вероятно, о бренности земного бытия, и наливает два половника щей, но не в пустую тарелку, а в ту, что битком набита мясом! Я проглотил слюну и совесть, молча эту тарелку забрал и сел в самый уголок, чтоб мне никто не мешал наслаждаться развратом.
Чавкая и давясь, я подчистую сожрал все эти примерно так 25-30 порций.
Нехороший, конечно, поступок, и Всевышний меня наказал: ТАК в жизни мне больше никогда не везло.
* * *
У меня была подруга из очень богатой семьи. Богатством она никогда не кичилась; наоборот, старалась помогать людям, занимаясь волонтёрством и благотворительностью. Я позвала её встретить Новый год на вечеринке у ребят-мажоров, с которыми тогда общалась.
Мы приехали в коттедж, где намечалась тусовка. Главный заводила, душа компании устроил шутливый
"фейс-контроль" — не пропускал гостей, пока те не покажут айфон в качестве подтверждения своей элитарности. Я показала и прошла внутрь, а подруга возмутилась — неужели он всерьёз считает нормальным судить людей по достатку, по такой фигне, как телефон.
Он стоял на своём, беззлобно, но упрямо. Подруга развернулась и ушла. Обнаружив её отсутствие, позвонила и узнала, что она вернулась домой, к родителям, поскольку не желает праздновать в компании выпендрёжников и пустышек. После этого мы вскоре перестали поддерживать связь.
Спустя несколько лет встретила эту девочку в ТЦ. Беременную, с кольцом на пальце и абсолютно счастливую. Сели в кафе, вспоминали прошлое, рассказывали, что было за это время. Она ждала, когда подойдёт муж. Им оказался тот самый "фейс-контролер". Я была просто в шоке. Оказывается, первого января парень, осознав, что испортил праздник и обидел девочку, откуда-то узнал её адрес и приехал домой с огромным букетом и извинениями. Она простила, но всё равно долго потом относилась к нему с предубеждением. А он стал добиваться её, общение переросло в дружбу, а затем во влюблённость и брак.
Я сидела и удивлялась, глядя на эту красивую пару. Он, избалованный мальчик-разгильдяй в прошлом, теперь превратился в умного и ответственного мужчину. И это благодаря любви. Они благодарили меня за то, что их свела. Мы долго сидели, пили кофе, болтали. Пообещали друг другу возобновить дружбу, встретили этот Новый год все вместе.
* * *
Лет десять назад нашу контору должна была посетить какая-то комиссия. К этому событию от нас потребовали инструкции на техническое обслуживание и регламентные работы с некоторыми измерительными комплексами. Производитель комплексов один, но модели абсолютно разные. Инструкцию к старой модели поручили писать моему коллеге, многоопытному человеку,
успевшему поработать каким-то начальником в почтовом ящике, а про новый прибор поручили писать мне, так как он только появился на тот момент и, на тот момент, вдумчиво пощупать его из всей нашей конторы довелось только мне.
Я продумывал каждое предложение, чтобы получилось максимально просто и понятно. Снабдил инструкцию скриншотами и фотографиями. У меня получилось 3-4 листа А4. (На самом деле, описываемые работы достаточно просты).
Написав инструкцию, я проверил ее на сестре (она музыкант, к технике никакого отношения не имеет). Объяснил ей значение некоторых специфических терминов. Она, в целом, все поняла.
Отношу к начальнику. Он — "так не пойдёт. Надо переделать. Смотри, как твой старший товарищ написал. "И даёт мне многостраничный документ.
Я впервые испытал нечто подобное: я читал инструкцию на прибор, который весьма неплохо знаю (значительно шире, чем простое техническое обслуживание), и ничего не мог понять. Гигантские предложения на четверть страницы, переполненные сложными терминами.
Я поинтересовался: зачем писать инструкцию, по которой невозможно работать? Мне ответили, мол, инструкцию эту будут читать не сотрудники, а члены комиссии. А они ничего понять не должны, кроме того, что мы тут очень сложными делами занимаемся.
В общем, взяв за основу инструкцию коллеги, я по образу и подобию переписал свою. Удалил все скрины и фотографии. Заменил все понятные слова на максимально заумные синонимы. Ну и налил воды.
А нормальные инструкции я несколько раз ещё писал. По просьбе коллег, не для комиссий. С картинками, схемками и стрелочками.
* * *
Мой дед, Алексей Андреевич Фёдоров, на момент ареста был 37-летним сталинским генералом. В молодости он успел покомандовать бронепоездом, но он не был военным. Просто у начальства Северокавказской железной дороги были воинские звания, как наверно и по всей стране. Дед был убежденным коммунистом и какое-то время был уверен, что берут за дело.
Но в начале августа 37-го он вернулся домой поздно вечером и сказал жене — "Меня скоро возьмут". На их управление спустили квоту — к такому-то числу выявить столько-то врагов народа. У всех руководителей управления были семьи. Все понимали, что будет, если квоту не набрать. Начальник управления предложил распределить квоту в равных долях по всем отделам. Дед, его зам, взорвался и послал всех нафиг.
Ждал он ареста довольно долго — до конца августа, когда наступил контрольный срок. Почти все показатель выполнили успешно, некоторые даже перевыполнили. Да только забрали в конце концов всю верхушку управления подчистую, независимо от показателей. Все признались под пытками и написали друг на друга всякое, все были расстреляны. Кроме деда. Он получил десятку, пережил войну на Колыме, потом ещё пятёрку. Вышел на свободу ещё до реабилитации, отсидев оба своих срока сполна. Потом получил пенсионера союзного значения, большую квартиру по месту последнего ареста, в Ростове-на-Дону, и вернулся к жене, которая его дождалась.
Когда грянула реабилитация, разрешилась и загадка, мучившая многие годы семьи арестованных. Дед сел первым и отделался лёгкой десяткой, а после него пошли остальные аресты, и никто из начальства не остался в живых. На запрос в прокуратуру прислали протокол военной коллегии с формулировкой "своей вины не признал" и мятые протоколы допросов с какими-то бурыми пятнами и той же неизменной формулировкой на каждом.
Лагеря только немного сломили его — он стал сентиментальным. Увидев издали милиционера, немедленно переходил на другую сторону улицы. И на его лице было при этом такое сдержанное отвращение, что весь наш недобитый род спустя годы помнит.
К сожалению, я очень мало знаю о своём деде. То, что слышал в детстве от бабушки, иногда начинал понимать и ценить уже во взрослой жизни. Однажды с завистью вспомнил, что дед умел принимать решения мгновенно, формулировать кратко и ясно. Он диктовал машинисткам свои тексты приказов и официальные письма с ходу, набело, ни разу не сделав ни единой поправки. Я так не умею, только учусь.
Может, этой истории место на другом сайте, но у неё случилось весёлое продолжение, буквально несколько месяцев назад. На наше управление спустили квоту из министерства – сократить 10% персонала в месячный срок. И знаете, вроде время другое, а в реакции начальства не изменилось ничегошеньки за эти годы. Вроде все приличные, милые люди, только вот срок больно жёсткий. Тут уж не до разбирательств, в каком отделе балду парят, а где людей не хватает, и на что уволенные жить дальше будут — своя голова полететь может. Решение начальства мне живо что-то напомнило — чтобы никого не убидеть, квоту распределили по отделам в равных долях. Все начальники отделов напряженно промолчали, перебирая в голове кандидатуры. А я вдруг вспомнил, что дед мой очень хотел сына, а рождались только дочки. У него бы обязательно получилось, просто не успел — когда его взяли, третьей, моей маме, всего 6 месяцев. Я вспомнил, что меня назвали в его честь, как единственного потомка мужского пола. И что сейчас я уже не единственный — у Алексея Андреевича растут два правнука. Знаете, какое это счастье, в наше благополучное время при слове "квота" послать вышестоящее начальство на хер...
Душевные истории ещё..
