ЖД соединявщей ближневосточные страны. Паровозы двигались, как вы понимаете, довольно медленно — люди выходили на станцию завидев дым паровоза.

2. Речка Кишон — речка вонючка, протекающая в Изреельской долине и впадающая в Средиземное море в районе Хайфы. Служила местом скрытия любых отходов предприятий и частных лиц на протяжении десятков лет. В месте где ЖД пересекает речку стоит 2 моста — один для поезда и второй для телег.

Итак, почему-же она воняет?

В начале 20-го века один молодой, состоятельный английский еврей решил посетить Землю Обетованую. Заключительный этап его путешествия проходил в вагоне нашего поезда. Из интереса и от нечего делать наш герой смотрел в окно.

Проезжая по мосту через Кишон у него захватило дух... Под мостом для телег была ДИВА. Она сидела на берегу реки и, как бы это сказать, справляла свою большую нужду.

Турист, ошалев от такого пейзажа и влюбившись с первого взгляда (то-ли в нее, то-ли в ее прекрасную попу), не долго думая дернул стоп-кран и побежал под мост.

Подбежав к девушке, успевшей привести себя в порядок, наш герой предложил ей руку, сердце, банковский счет и прописку в Англии. На что она, бедная жительница ближайшего еврейского поселения, недолго думая согласилась.

Прожив 5 счастливых лет в Англии наша пара решила вновь навестить святые места. И вот они снова проезжают на пыхтящем поезде через Изреельскую долину.

На подъездах к району моста по вагонам проходит кондуктор, закрывая занавески на окнах и блокируя стоп-краны. Пара спрашивает его че, мол, за фигня.

Кондуктор, изнемогающий от жары и безделия и, наконец-то, нашедший в их лице благодарных слушателей, рассказывает длинную историю о том как 5 лет назад ехал тут один богатый мудила, увидел девицу, какающую под мостом, дернул за стоп-кран, взял ее замуж и увез в Англию.

— Ну и какая связь? — спрашивает заинтригованная пара.

— А связь в том, что с тех пор, завидев дым от приближающегося поезда, все незамужние девушки ближайшего еврейского поселения бегут присесть под мостом!!!!!

то мне и суп, и компот, и пряник, и обнимашки; если плохое, либо она устала от работы (а это было часто), то крики, "дай отдохнуть", "не трогай", "сделай сам".

С папой примерно такая же ситуация, хоть я с ним и не жил, но бывал он не в настроении, и я четко осознавал, что он что-то делает для меня через себя и на самом деле хочет отдохнуть, но, как мама, он никогда этого не говорил. А вот его жена всегда готова была меня принять: надо покормить — ок, без проблем, несмотря на то, что она тоже, как мама, после работы; надо постирать мне одежду — ок, без проблем; надо уроки со мной сделать — ок, без проблем; надо меня забрать оттуда и отвезти туда-то — ок, без проблем. Ни слова, ни жесты не говорили, что она этого делать для меня не хочет. И в самые тяжелые минуты я всегда обращался к ней.

Я так и не понял, делала она это из-за сильной любви к отцу, либо из-за чувства доброты или долга… Между нами не было нежности, своих шуток, ласковых взглядов, но я всегда был уверен в том, что она будет рядом со мной, разделит радость и горе.

Мне 28. Она умерла четыре месяца назад. Это был мой самый верный друг. Мне еще никогда не было так одиноко при живых родителях и друзьях.