Однажды в начале 50-х годов знаменитый диктор Юрий Левитан с сердечным приступом оказался в больнице. А утром надо было читать новое Постановление ЦК. Из Радиокомитета приехали забрать пациента для записи.

Но врач был непреклонен:

— Живым вы его не довезёте!

Вспоминает сам Юрий Борисович:

— И вот — 6:00. По радио звучат позывные Москвы. Естественно, я не сплю. Сердце сжалось — что-то будет. И вдруг... слышу из динамика свой собственный голос, читающий новое Постановление ЦК. Никаких сомнений нет — это я! И тембр, и интонации, и паузы, и даже вдох мой. Я схожу с ума? Или уже сошёл. На худой конец — слуховые галлюцинации.

Что же произошло? Ночью на радио объявили аврал. Начальники прекрасно понимали, что они тоже будут ходить в виноватых.

Кто-то вдруг вспомнил, что на одном актёрском сборище щупленький еврей, недавний выпускник ГИТИСа, мастерски делал пародии на многих корифеев МХАТа, и на меня тоже. Один в один. Но имени его никто не знает. Имеется только описание внешности.

Тотчас разбудили ректора ГИТИСа. Тот — своих подчинённых. Вычислили голубчика.

В общем, часа в четыре утра домой к молодому актёру заявились два чекиста. Парень, конечно, перепугался — его усадили в машину и доставили на радио. Дали текст, заперли в дикторской, чтобы текст освоил. Минут через сорок повели в студию, и он в микрофон прочитал всё Постановление.

Это был известный в дальнейшем мастер пародий Геннадий Михайлович Дудник.

Позднее мы с ним познакомились, и я подарил ему печатку с надписью: "За спасение диктора".

Со слов друга, рассказываю от первого, как водится, лица.

Есть в Москве памятник композитору Рахманинову. На постаменте так и написано: "РАХМАНИНОВУ".

Так вот, сидим возле этого памятника, пиво пьём. Мы справа от него, слева — стайка довольно милых барышень. От приглашений отказались (ух, какие мы строгие!), ну и ладно. Пьём пиво дальше.

Подходит какой-то таварищщщь с мольбертом, весь такой из себя богемный. Оглядывает критическим взором памятник и говорит в сторону дамочек: "Ой, ну какой же дурацкий памятник! На великого композитора Рахманинова совсем не похож, что я, Рахманинова не знаю!" И так далее, ля-ля-ля... Создаётся впечатление, что он с Рахманиновым не одну бутылку водки выпил на брудершафт. Ну как можно такое стерпеть? Я и говорю: "Да ты чего, мужик, какой нафиг Рахманинов!? Это ж памятник товарищу ПАКСМАХУХОБИ (PAXMAHUHOBY), видному деятелю индийской коммунистической партии!"

Результат: собутыльник товарища Паксмахухоби в ступоре, дамы тихо корчатся на газоне.

Ну, раз уж пошла такая "шинельно-спиртовая" тема...

Апрель 45-го. Германия. Моему деду 46 лет. Гражданскую прошёл.

На фронте с осени 41-го. Старшина, командир отдельного взвода.

Взвод встал на ночь в каком-то хуторе. Хозяев нет. Сбежали.

Бойцы нашли заколоченную дверку в подвал. А там соленья, окорока-колбасы. И 20-ти