что его задачей было научить нас любить оленину. Нормальному белому человеку вкус оленины, с непривычки, кажется, мягко говоря, странным. И нужно его учить. Наш учитель долго нам рассказывал о тундре, море, и местных Улукитканах. Это дикие народы, живущие далеко от Териберки и далеко не каждый териберец видел их живьём. Наш лектор, наверное, видел. Или читал. Но знает о них всё! В селе его зовут Тундранутый.

После четвертьчасовой лекции нам было предложено пожевать ягель. Мы его долго жевали втирая, по распоряжению, в нёбо, а потом, засунув жёвки за щеку, приступили к той же процедуре с вороникой. Эта ягода абсолютно без вкуса и мяса. Внутри вода, снаружи тонкая оболочка. Но нам было велено описать наши ощущения. Я честно признался, что ощущение, как будто я поролон съел. Остальные ощутили вкус ветра, скрип полозьев, лай собак, топот оленьего стада услышали. И прочая поэтическая лабуда свойственная мятущейся женской натуре. Илья не отстал от женской половины и присочинил свет луны и мороз по коже. И вот, наконец, достал из ножен острый ножик наш чумной хозяин, и стал строгать кусочек оленины. Он у него был припрятан заранее в холодок. И кормил этой стружкой нашу компашку. И все были опять обязаны поведать о своих лунных скрипах, топотах облаков, тюленьем лае, мычании важенок и криков погонщика Улукиткана….

Пока мы жевали и втирали, у нас над головами гремел бубен. Бубен звучал и после, когда мы начали наряжаться в рубахи и мерять шапки. И закупать сувенирную продукцию. Я был в восхищении от умения втирать нам в уши абсолютно бесполезную и неинтересную инфу. Такой же, или даже рангом пониже, встретился мне, когда-то, на горе Ай-Петри. В ресторане он угощал нас вином из пластиковых бутылок. При этом убедил всех, что это напиток из лучших погребов и урожаев Крыма. С тех пор у меня стойкое неприятие к винам этого полуострова. После нынешнего мероприятия у меня аллергия на ягель.

Покинув чум, первым делом выковырнул из-за щеки жёвки вороники и ягеля и зашвырнул в ледовитый океан. И пошел в ресторан, где посетил туалет и хотел написать на стене, испещрённой надписями и подписями от пола до потолка, название своего немецкого населенного пункта. Чтоб удивить читающих эти росписи единственным иностранным словом. Но было нечем. Авторучки и фломастеры в Териберке закончились. И потомки не узнают что тут, в 2025 году побывал житель Германии

второй номер".

Только что вернулись с женой из увлекательного трипа Сидней — Бали — Сингапур. Масса впечатлений, фотографий. Всегда мечтал побывать южнее Экватора. Попробовать экзотические блюда, увидеть Южный Крест на звездном небе. Расскажу про один забавный эпизод.

Сидим мы в кафе в Смднее. Вдруг я слышу мат на узбекском (!) языке. У нас правило. Если слышим русскую речь, сразу переходим на английский. Есть негативный опыт. Наши бывшие соотечественники, зачастую, бесцеремонные, навязчивые, шумные, пьяные. Те, кто много путешествуют, меня понимают. Да и в интернете полно роликов, подтверждающих мои слова. Чтобы не портить себе отдых, стараемся не пересекаться. Но тут я встал, подошел. Какой-то человек пытался что-то втолковать официанту, чередуя свои слова русскими и узбекскими ругательствами. Его английский был на уровне ту ти ту ту ту, а узбекского и русского здесь не понимают. Спросил в чем дело. Услышав узбекскую речь, мужчина чуть не прослезился от радости. Решив за пару минут "проблему", я собрался откланяться, как земляк спросил: "Тимур-ака? "Сказать, что я удивился, ничего не сказать. Оказался мой бывший студент. Хорошо помнит меня, мои лекции, мою кафедру. Удивительная зрительная память. Узнать человека через двадцать пять лет! Я такой похвастаться не могу. Недавно в Ташкенте собирались одноклассники по случаю юбилея со дня окончания школы. Мне прислали фото со встречи. Так я попросил подписать кто есть кто. Многих в упор не узнавал. Какова вероятность встретить бывшего студента через четверть века? Не в Ташкенте и даже не в Лос-Анджелесе, где большая узбекская коммюнити и много ташкентцев, а в далекой Австралии. Такая вероятность стремится к нулю. Ведь все должно совпасть по времени и пространству. Мы могли разминуться на пару минут, я мог не подойти. И если не его уникальная память на лица, мы могли быть совсем рядом и даже не подозревать о существовании друг друга.

P. S. Мир тесен. И планета наша мала. Как же надо хранить и беречь ее.

по пуду глины. У одной девочки сапог увяз, она не могла его вытащить. Так и пришла в одном сапоге и одном носке. Собирали в любую погоду, в дождь или снег. Одежда не просыхала, была постоянно влажная. Не мудрено, что все были простужены, с температурой. Но всё когда-то кончается. Колонна автобусов, короткие сборы, в Москву! В Москве мы с друзьями из общежития первым делом пошли в баню. Ребята разогрели парилку так, что сидеть там можно было только усилием воли. Прогрелся до костей. После бани все остались пить пиво, но я интуитивно почувствовал, что холодное пиво мне ни к чему. Пошел в общежитие, пил много горячего чая и лег спать. На утро был свеж и здоров. Жизнь сама поставила эксперимент. Москвичи дома приняли душ, выпили таблетки. Болели неделю. У общежитейсикх ребят, которые после парилки пили пиво, неделю болело горло. Я же восстановился за день. Понятно, что всё индивидуально. Что для одного панацея, другому может быть противопоказано. Но лично меня в холоные московские зимы выручала формула: парилка — горячий чай — теплое одеяло — крепкий сон. Практически не болел. С возрастом понимаешь, что лучшее лекарство от всех болезней это молодость.

P. S. Удивительная вещь человеческая память. Вот сбор картошки. Холод, грязь, антисанитария, болезни. А в памяти остались теплые воспоминания о том времени. Печеная картошка, песни под гитару у костра. Чудесная природа Подмосковья. Были и теплые солнечные дни, прогулки с девушкой по волшебному лесу. Я думаю, что те ребята, которым мамы доставали справки, чтобы отмазать чадо от сельхоз работ, что-то в жизни недополучили. Это не только картошка. Стройотряды, походы, ночевки в палатках в лесу. У нас есть, что вспомнить.