К истории про кочегара. У меня тоже был кошмар детства -ДМШ, детская музыкальная школа. В 80-е годы было модным, чтоб чадо училось в "музыкалке", вот и меня записали. Но на класс фортепьяно не взяли по причине полного отсутствия музыкального дарования: слуха, голоса, чувства ритма — ничего этого у меня не было.

Но в другом классе был недобор, туда меня и определили. Это был класс скрипки. Шесть лет детства четыре раза в неделю приходилось заниматься тем, к чему душа ну никак не лежала. В хоре говорили, чтоб только рот раскрывала, но звуки издавать не рекомендовалось. В ансамбле — главное было смычком двигать со всеми синхронно. Почему не бросила — родители настаивали. Почему не выгнали — мама работала акушером-гинекологом. Но ребята были хорошие, в основном, из обеспеченных еврейских семей. Они старательно "пилили скрипку", как говорил герой Ликвидации, и демонстрировали мозоли на левом плече от скрипичных мостиков. Я же думала, что, пожалуй, можно и не резать опять ножом указательный палец на левой руке, можно просто его забинтовать, и с занятия отпустят!

Прошло уже больше четверти века, как я окончила ДМШ, исполнив на выпускном концерте песню про перепёлочку, которую, как правило, классе в третьем осваивают, но в самые трудные периоды жизни до сих пор снятся кошмары про экзамен по сольфеджио или "Икарус", который надо было брать штурмом с потертым футляром в обнимку.

А вот самая светлая история из области музыкального просвещения. Дружила я с девочкой, звали ее Наташа. Была она, как бы сейчас сказали, перфекционистка: отличница, председатель совета отряда, ну и играла замечательно. И добрая, предельно честная, светлый человек. Из таких пионеры — герои получались. Ещё отличалась тем, что в свои семь лет чётко знала цену деньгам, так как росла в рабочей многодетной семье. Она понимала, что 25 руб. в квартал — плата за обучение — существенная сумма для ее родителей. Ну вот однажды пришла она на сольфеджио очень гордая: папа в командировке, мама не может выйти на улицу, так как болеют малыши, а ей, старшей, доверили особо ответственную миссию. На последние до зарплаты три рубля надо было купить продукты по списку. Наташка чувствовала себя нужной, значимой и очень взрослой. Она нам показала коричнево-зеленую трешницу. Все завидовали, не деньгам, конечно, а степени доверия. Пошли мы с ней в гастроном после занятий. Она в карман — а там пусто. Нет кошелёчка с двумя кругленькими защелками сверху. Волна ее горя была такова, что сшибла меня с ног мгновенно: я заревела. Наташка плакать не могла, она захлебывалась своим дыханием, давилась спазмами и дрожала, почти до судорог. У наших ног лежали брошенные футляры со скрипками, нотные папки и мешки со сменной обувью.

В давке социалистического гастронома все абсолютно безразлично суетились между очередями. Но к нам подошёл молодой мужчина, прошло 25 лет, я помню его глаза. Даже ребёнку было понятно, что он очень далёк в своих мыслях от поиска пропитания в очереди. Глаза были умные, добрые и отстраненные, будто он думал о чем-то гораздо более важном. Мужчина спросил, что случилось. Я рассказала. Он молча дал Наташке три рублёвых бумажки, отвернулся и ушёл. Растворился в толпе. И мы, обе пионерки, поняли, что есть на свете какая-то добрая сила, спасающая нас в отчаянии. Ведь нет ничего глубже детского горя....

Одна хорошая знакомая, родом из Мари Эл, рассказала. История задолго до СВО и даже Крыма Нашего. Работала она няней в семьях, часто выезжала туда, куда едет ребенок. Так она очутилась в Латвии, в Юрмале, у шефа был там второй дом. В первый же день, погуляла с ребенком, зашла купить что-нибудь поесть ему в местный магазин. Не супермаркет, а лавка с продавцом. Но, не тут-то было. По-русски он не понимает, отвечает на английском и на латышском. Пошла в другой магазин, - то же самое. Вернулась к хозяину, говорит: так и так, продукты придется покупать кому-то другому, я языка не знаю. Он говорит:

— А хоть какой-то язык, кроме русского, знаете?

— Нет, только русский, ну и по-марийски говорю, конечно.

— Прекрасно! Заходите в магазин и говорите по-марийски с ними, увидите, что будет.

Так она и сделала. Заходит в магазин: "Порэ кас! " и дальше начинает тарабанить, типа "сколько стоит батон хлеба?". У продавцов культурный шок. Первая стадия отрицание, потом торг: "Do you speak English? ", потом сразу принятие "А по-русски не говорите?". Она на это отвечает "Немножко". И далее весь диалог прекрасно ведется по-русски.

Прием срабатывал в разных магазинах на всем протяжении поездки.

Новогодне-рождественское.

Эстония страна преимущественно лютеранская, поэтому рождество здесь празднуют по западному, а русскоговорящие еще и православное. Перед рождеством дети — и эстонские и русскоговорящие — кладут на подоконник тапок или специальный сапог для подарков, а местный Рождественский старик (аналог Деда Мороза), которого сопровождают гномики, дает гномикам задание разносить детям подарки, пока они спят.

История произошла в начале 90х. Тогда еще дети аж лет до 10 верили в гномиков. Это сейчас уже в 4 года проверяют, кто же приносит подарки. В те времена со сладостями было туго, да и с деньгами тоже, и одна мамочка за неимением вкусностей положила своему маленькому сыну тряпичного гномика.

Утром семья проснулась, и ребенок отправился проверять тапок, через секунду он влетает в спальню и кричит: Мама, иди посмотри — там гномик сдох...

Про полеты на вертолетах с оружием.

Кто летал на охоту, те знают, что в полете необходимо разрядить оружие. Иначе любой случайный выстрел и все. Инструкция, как понимаете, написана кровью. Вот и была история. Решили гости одного сибирского губернатора слетать поохотится. Недалеко, километров за 300. И вот летит дружная команда выпивох, пардон, охотников и видят, что внизу ковыляет медведь. Как они там разглядели, что это самец, причем пожилой, на которого разрешена охота, то одному богу известно. Кинули на пальцах, кому достанется шкурка животного и высадили бойца для забоя. А сами поднялись на вертолете, снимают как герой завалит мишку. Мишка, увидев еду, припустился к нашему герою. Тот красиво поднял ружье, прицелился и кинув его в сторону медведя пустился бегом, красиво перепрыгивая кусты. Рассказывают, что вертолетом удалось таки отогнать Потапыча. Ну мы поверим.

Телефон. Все основано на реальных событиях, рассказано очевидцем.

История произошла лет 5 назад. Районный отдел милиции в центре провинциального города. Отдрюканные после утренней планерки опера изображают бурную деятельность. Один из них с огромной неохотой, являясь дежурным опером, бредет к своему кабинету, и войдя туда